— Хорошая фраза. Пока! Советую вам убраться отсюда, и поскорее!

Катя пошла прочь и услышала в ответ:

— Вы за все ответите.

Она круто обернулась и смерила его взглядом. Он тоже смотрел на нее — пристально, испытующе. Взгляд, да и весь его вид был совсем не безумный, и Катя пожала плечами:

— За что мне отвечать? За то, что я не собираюсь вести с вами идиотскую беседу?

— Вы лучше меня знаете за что, — последовал ответ. — Вы обо всем очень пожалеете.

— А шли бы вы!

И пока она шла к Сретенке, она все время чувствовала спиной его взгляд.

Следователь сидел у себя в кабинете за своим столом. На столе был порядок — он даже предпочел бы, чтобы беспорядка было больше. Пепельница полна окурков. Напротив сидел эксперт, его приятель.

— Он не косит под психа, нет? — осведомился следователь, со скукой глядя в окно. В кабинете было очень жарко, кондиционер сломался. Форточка была открыта, но это никак не спасало положения.

Эксперт вздохнул:

— Да нет, не косит… Только вот что я думаю… Когда с ним это случилось? У нас или еще раньше? До ареста?

— А какая разница? — меланхолично ответил следователь и стряхнул пепел. — Поговорить-то с ним можно или запретишь?

— Говори на здоровье, только толку от этого не будет. Процесс идет как-то очень быстро, боюсь, скоро нам совсем нечего будет с ним делать… Знаешь, единственный выход сейчас — отправить его на лечение. Потом допрашивай его, сколько душе угодно. А сейчас…

— Я дело закрыть не могу.

— Он же признался?

— Он признался только в том, что вещи — его. Но что убил — это он отрицал с первой же минуты.

— Он у меня закатил такую истерику на полу, что я боялся, что он мне руку откусит, — заметил эксперт. — Совершенно разрушенная личность… Нет, у нас это случиться не могло. Он такой и был, просто после ареста процесс пошел очень стремительно… Скверное положение, ничего не скажешь…

— Я уже могу сдать дело, только суд признает его невменяемым… — как бы про себя проговорил следователь. — И отправит опять же в психушку…