Воплей умерщвляемых злыми духами людей уже не было слышно, повсюду стоял свист беснующегося бурана, но страх не покидал души беглянок. Продираться через снежное месиво, лежащее под ногами и кружащее в воздухе, становилось всё тяжелее, силы иссякали, и лишь инстинкт самосохранения гнал женщин вперед. Всё началось четверо суток назад, когда в долину, объятые животным ужасом, вернулись воины, что ушли в очередной набег. Они дрожащими голосами рассказывали о жутком Белом Великане, убивающем одним лишь взглядом. Кровожадный монстр в обличье белого воина, не дотрагиваясь, убил нескольких из них, после чего заставил руки Хэу перестать повиноваться хозяину. Хэу схватил нож и убил сам себя против своей воли! Воины молили великого Синзяо сразить чудовище, но тот сослался на клятву не покидать долину Оюнсу, данную Великому Небесному Дракону, и велел всем воинам своего племени объединиться для битвы с монстром.

Воины собрались все вместе и отправились уничтожить Белого Великана, но оказалось, что кровожадный монстр сам искал с ними встречи. Он поджидал воинов у самого выхода из долины и напал на них сразу же! Несколько бойцов племени Синзяо лишились жизни мгновенно, остальные бежали обратно. Белый Великан едва не вторгся в долину, и лишь внезапно начавшийся буран преградил ему путь. Уцелевшие воины возроптали и с гневными криками окружили чум вождя, требуя от того немедленно изрубить на куски черного колдуна из белого народа. Но Синзяо не вышел на их зов, и тогда разъяренные воины ворвались в его жилище. К их ужасу, там оказалось пусто, холодно и пыльно, словно ни вождя, ни его наложниц в чуме не было едва ли не четверть луны. Поиски в лесу не дали результата, а с наступлением темноты стойбище захлестнул ужас.

Истерзанный мертвец Лицуро, чьё тело давно было брошено на одной из террас Багровой горы, спустился в долину и принялся умерщвлять людей с великой жестокостью, и трупы принесенных в жертву пленников помогали ему в этом! Мертвецы возникали из ниоткуда, и никакое оружие не было в силах сразить их. Обитатели стойбища пытались укрываться в чумах, прятались в хибарах для пленников, бежали в лес, но издевательски хохочущий Лицуро, испещренный кишащими трупным червем рваными ранами, настигал их везде. Леденящие душу истошные крики и надрывный хрип бьющихся в агонии людей раздавались то с одной, то с другой стороны долины, заставляя души и сердца тех, кто ещё жив, леденеть от ужаса. Кровожадный дух убивал поодиночке и приносил смерть медленно, всякий раз наслаждаясь мучениями жертвы, и наутро на залитых кровью багровых уступах пирамиды появлялись новые распятия.