Одиль сверлила Дальмата взглядом, но его лицо оставалось непроницаемым.
— Франсуа.
Дальмат полистал книжки, поставил их на место, приподнял одеяло, матрас — все это совершенно бесстрастно. Он открыл чемоданчик, достал оттуда электрический фонарик и посветил. Засунув руку под кровать, вытащил бумажный носовой платок с запекшейся кровью.
— А это что такое, госпожа Бриаль?
— Мне почем знать.
— Это кровь. И не говорите, что платок провалялся тут много лет. А с анализом ДНК сейчас, знаете ли, чудеса делают.
Одиль Бриаль сочла за благо промолчать и обойтись без лишних вопросов.
Дальмат положил окровавленную бумажку в пакет.
В комнате Одиль Бриаль воздух был спертый, пахло спиртным и, как описывала потом этот обыск Себастьену Морену Ингрид Сент-Роз, «уж так воняло нечистым телом! Хорошо еще, мы перчатки захватили».
Кровать здесь была двуспальная, продавленная и смятая, шкаф двухстворчатый, причем одна дверца неумело починена. Еще из мебели стояли комод с треснувшей мраморной столешницей, на которой горой высилась наваленная всякая всячина, и ветхий стул.
Дальмат и Сент-Роз осмотрели шкаф и комод.
— Вот только не пойму никак, чего вы тут ищете! Нет у меня ничего! Оружия нет, наркотиков нет, денег тоже нет. Ничего нет. Только время теряете с бедной женщиной. Нет бы настоящих преступников ловить!
Мистраль, опершись о дверной косяк, внимательно смотрел на черно-белую фотографию в рамке над кроватью. На снимке хорошенькая черненькая молодая женщина, очень стройная и с озабоченным лицом, держала за руку паренька лет шести-семи, тоже черного и худого.
Одиль Бриаль, глядя на Мистраля, смутно заподозрила неладное.
— А фотография вам на что сдалась? — накинулась она на комиссара. — С ней-то что не так?
— Это вы и ваш сын, — сказал Мистраль.
— А вы почему спрашиваете?
— Я не спрашиваю.
Одиль Бриаль стало совсем не по себе.
От созерцания и размышлений Мистраля оторвало жужжание мобильника. Пришла эсэмэска от Кальдрона: «Жан-Пьер Бриаль приехал домой вместе с адвокатом, адвокат только что укатил. Жандармы продолжают наблюдение».