Я посмотрел налево, боясь, что покажется кто-то еще, увидит нас и поднимет тревогу. Однако эта часть коридора была пустынна.

Мангоджерри следила за удалявшейся троицей, видимо не желая вести нас дальше, пока та не достигнет конца коридора, похожего на длинный трек, или не войдет в одну из комнат. Этот пролет был длиной метров в сто пятьдесят, и мужчинам нужно пройти еще минимум пятьдесят, чтобы скрыться за поворотом.

Мы находились на самом виду. Нужно было подождать, пока сотрудники проекта «Загадочный поезд» уйдут. Кроме того, меня заставляло нервничать количество света, бившего в лицо.

Я поймал взгляд Саши и махнул рукой в сторону лестницы.

У нее расширились глаза.

Проследив за направлением ее взгляда, я увидел, что выход преграждает дверь. Со стороны лестницы никакой двери не было. Был проем, сквозь который мы видели сначала красный, а затем белый свет люминесцентных трубок. Сюда мы прошли беспрепятственно. Однако с этой стороны существовал барьер.

Я быстро прошел к двери, толкнул ее и едва не переступил порог, но, к счастью, вовремя заметил, что там что-то не так.

Сдвинув очки на кончик носа и глядя поверх оправы, я вглядывался в темноту, ожидая увидеть бетонные стены и уходящие вверх ступеньки. Вместо этого передо мной было ночное небо, звезды и полная луна. Никакого намека на лестницу. Дверь открывалась в стратосферу, в космическое пространство, где далеко окрест не было ни одной пирожковой. Или во время, когда Земля перестала существовать. За порогом не было пола. Не было ничего, кроме пустого пространства, полного звезд и разительно отличавшегося от ярко освещенного коридора.

Хреново.

Я закрыл дверь и судорожно стиснул в руках ружье — не потому, что собирался стрелять, а потому, что оно было реальным, твердым и неподатливым, как якорь в этом море странностей.

Теперь Саша была у меня за спиной.

Повернувшись, я понял, что она тоже видела небесную панораму, которая заставила меня отпрянуть. Ее серые глаза были такими же прозрачными, но более темными, чем прежде.

Доги не видел этого невероятного зрелища, потому что держал наготове «узи» и следил за тремя уходившими.

Хмурый Рузвельт стоял, упершись кулаками в бока, и изучал кошку.

Со своей позиции Бобби не мог ничего видеть, но он понял: что-то случилось. Его лицо было мрачным, как у кролика, читающего в поваренной книге рецепт приготовления супа.

Похоже, Мангоджерри была среди нас единственной, кто не хотел выскочить отсюда, словно кукушка из ходиков.

Пытаясь отвлечься от увиденного за дверью лестницы, я задумался над тем, как кошка сможет найти Орсона и детей, если они находятся в настоящем, а мы застряли в прошлом. Но потом до меня дошло, что если мы можем перемещаться из одного периода в другой, то это могли сделать и мой четвероногий брат с ребятишками.