Лоб Сириль покрылся потом. Жюльен отключил стимулятор. Следующие несколько секунд казалось, будто Сириль спит, но затем она шевельнулась. Жюльен подбежал, снял фиксаторы, оставившие следы на ее затылке, и помог сесть. Сириль все еще пребывала в шоке от того, что только что узнала.

Жюльен молча обнял ее за плечи.

Она подняла глаза и взглянула на него.

— Если бы ты знал…

Сириль, всматриваясь в его серые глаза, морщинки в уголках рта, веснушки на лбу, гладила его лицо и шею, с трудом выговаривая:

— Я убежала и хотела все забыть, потому что думала, что… что ты обречен. Это была моя ошибка, и я не могла этого вынести. Я бежала от ответственности. И мне было так плохо… Мой муж воспользовался этим. Он заставил меня стереть эти воспоминания из памяти… Он хотел вернуть меня… И у него это получилось. — В ее глазах заблестели слезы. — Как я могла забыть? Забыть тебя?..

Жюльен почувствовал, как сжалось горло. И одновременно с его плеч словно свалилась тяжелая ноша. Он провел рукой по лицу и улыбнулся.

— Но сейчас ты здесь… со мной.

Он поцеловал ее руку. Потом его глаза потемнели.

— Я тоже хочу знать… о своей матери.

Они посмотрели на томограф. Свет прибора отбрасывал на их лица причудливые тени. Жюльен был настроен решительно.

Сириль открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Ее сердце сжалось так сильно, что она почувствовала острую боль. Десять лет назад она хотела вколоть ему мезератрол, чтобы он забыл весь этот кошмар: свою мать, ее выколотые глаза… А оказалось, что молодой человек получил психическую травму, а вместе с ней — и другие симптомы, жестокие и опасные для других.

«Я не могу снова повторить ту же ошибку».

Если Жюльен хочет выздороветь, он должен посмотреть в глаза правде и своим воспоминаниям. Она глубоко вдохнула, набираясь смелости.

— Хорошо.

Жюльен лег. Его лицо выражало полное спокойствие. Сириль взяла в руки головное кольцо, но потом положила его обратно — ей предстояло стимулировать наугад.

Она расположила перед взглядом Жюльена фотографию его матери. После непродолжительных колебаний добавила снимок ножа для устриц.

Она дотронулась до его руки — та была ледяной. Она гладила его пальцы и хотела еще раз попросить прощения, но это было бы неуместно.