Бормотание снова усилилось.

— Дай ему работать спокойно, что ты… Ты бы сам попробовал… по крайней мере, он знает, что делает… Да, почему бы тебе не заткнуться и не запастись каплей терпения?

Саймон методично подсоединял провода от генератора к старому массивному трансформатору, дважды перепроверяя все, что делал. Сколько времени прошло с того момента, как они пришли в амбар? Двадцать минут? Больше? Его сердце беспокойно колотилось.

Однако он не мог дольше тянуть. Он выпрямился и обвел взглядом своих помощников.

— Это необходимо, — громко сообщил он, похлопав по трансформатору, — потому что генератор производит ток более высокого напряжения, чем проектор может принять. Оно должно быть понижено с четырехсот вольт до двухсот двадцати. Кроме того, ток должен быть преобразован из постоянного в переменный.

Амбар, чрезвычайно довольный этим выспренним объяснением, удовлетворенно вздохнул. Саймон подсоединил последний контакт и мысленно взмолился, чувствуя, сколько глаз с надеждой смотрят ему в спину. После такого тщательного подключения проектор должен был заработать. Он должен заработать!

Саймон нажал на кнопку включения и с огромным облегчением увидел, что индикатор напряжения загорелся. Он вытер руки тряпкой, используя передышку.

— А теперь настоящая проверка… — Он нажал на кнопку пуска, и бобины с громким треском начали вращаться.

— Все в порядке. — Саймон констатировал то, что все видели и без него, и амбар взорвался криками восхищения.

Саймон начал пробираться к двери сквозь заслон из рук, похлопывавших его. Люди поднимали большие пальцы и одобрительно кричали «хао!», что значит «хорошо!», а сердце Саймона все еще колотилось в учащенном ритме.

— Хорошо сделано, дорогой! — тихо сказала Джинни, протягивая мужу револьвер.

— Проектор сам по себе и гроша ломаного не стоит. Важно то, что произошел прорыв в отношениях с крестьянами. Они на нашей стороне… пока что.

— Я знаю. Ты был великолепен!

— Мы выиграли еще немного времени, вот и все. — Голос Саймона звучал невесело. — Сейчас крестьяне на нашей стороне, но когда они начнут беспокоиться, почему маленький Тинчень не возвращается домой, они так же легко переметнутся на сторону Цю.

— С чего бы им это делать? Они ненавидят Цю и его жену.

— Но ведь они же пострадавшая сторона, они — родители. В любом месте, если пропадает ребенок, это воспринимается очень серьезно. А здесь на это смотрят, как на катастрофу.

Когда они вышли из амбара, Саймон огляделся вокруг. Почти все крестьяне собрались на площади. Сейчас они были настроены дружелюбно по отношению к нему, но Саймон знал, что настроение толпы способно меняться в течение минуты.