Спарр пожал плечами.

— Кто, черт возьми, может что-либо знать об этих людях?

— Но это плохо. Мы должны знать.

Инспектор дружески положил руку на плечо своему подчиненному.

— Брось, Пан, ведь все мы понимаем, что иммиграционный контроль в Гонконге — это всего лишь недоразумение. Вся настоящая работа делается на другой стороне, в Шеньчжене. Никто не взойдет на мост без разрешения властей КНР.

— Разве мы не должны протестовать?

— О да, мы должны, и мы протестуем, все верно. Но у нас просто нет способов выяснить, кого они к нам посылают. — Он указал на группу крестьян, которые уже прошли через таможню и выстроились в очередь, чтобы снова зайти в вагоны поезда.

— Черт возьми, да ведь это может быть их проклятое Политбюро!

Пан нахмурился и покачал головой.

— Для Политбюро они слишком молоды, — заметил он.

Человеческие волны все накатывали на Гонконг из Китая. Это продолжалось все утро и большую часть дня, и только когда солнце уже садилось, людская река потекла в противоположном направлении.

Полицейский катер медленно пробился через набитый судами фарватер, вырвался из главного потока движения судов по гавани и направился в открытое море. Сержант Чон-Линь поднес к глазам бинокль и переместил его, обозревая горизонт: дождь, снова дождь, и ничего кроме дождя. Синоптики обещали, что такая погода простоит еще двадцать четыре часа. И конечно же именно завтра по графику у сержанта выходной.

— Чертова погода, — шутливо заметил он констеблю — стажеру Ламу, стоявшему рядом с ним на мостике.

Молодой китаец нервно кашлянул:

— Да, сержант.

— Знаешь, я ненавижу такую погоду, как сейчас. «Сплошная облачность, на море — зыбь, видимость слабая и продолжающая ухудшаться». Как часто мне приходится писать в вахтенном журнале именно эти слова. — Чон-Линь снова вздохнул. — Самая погода для нелегальных иммигрантов.

Он снова поднес бинокль к глазам и обвел им бухту. Внезапно, не закончив обзор, он замер и поставил локти на леера для большей устойчивости.

— Приближается судно, на два часа, дистанция сто ярдов, внутренний канал. Приготовиться к сближению и высадке на него.

— Понял! — отозвался рулевой.