— Ты уже это говорила одиннадцать раз. Слышишь, я зеваю? — Звук, раздавшийся в трубке, больше напоминал храп.

— У меня с собой нет никаких вещей, так что незачем меня встречать.

Положив трубку, она написала в блокноте:

И все же есть человек, который выдержит рассказ о случившемся на Блёмстраат. Тот, кто скажет, что делать. Может, он единственный человек на свете, на которого ты больше всего полагалась, Майлин.

Среда, 21 января

Дверь в кабинет Далстрёма была закрыта. Лисс постучалась, подождала, ничего не последовало. Она обошла дом, прошла мимо гаража, поднялась на крыльцо. На дверном звонке был миниатюрный рельеф с пейзажем. Кнопка была между острыми вершинами гор, тянувшихся к темному небу. Она услышала два низких звонка в доме. В эту секунду дверь открылась. Девочка на пороге была не старше шести-семи. За спиной у нее болтались две толстые темные косички.

— Тебя зовут Лисс, — сказала она.

Девушка подтвердила ее правоту.

— Ты осталась без глаза? — поинтересовалась девочка. На ней был розовый пуховик и сапожки, — похоже, она собралась куда-то.

— Не совсем, — ответила Лисс и зашла в прихожую. — А ты осталась без переднего зуба, я вижу.

— Ну и что? Скоро вылезет новый.

Девочка раскрыла рот и показала на белый краешек, еле видный в десне.

— Я осталась без восьми зубов, — объявила она и языком провела экскурсию по своему рту, пересчитывая владения. — А ты осталась без сестры, — сказала она, закончив счет.

Лисс поняла, что Далстрём рассказывал о ней дочери.

— Я не знаю, как тебя зовут, — сказала она.

— Элисабет, — ответила девочка.

Странно, что это имя произнес тонкий детский голос.