— Мне кажется, вам не нужен мой совет, — сказал он. — Достаточно, что я об этом знаю.

Она попыталась понять, так ли это. Тут завибрировал его мобильный. Он лежал сзади, на шкатулке.

Он встал и посмотрел на телефон:

— Мне надо ответить.

Она тоже встала.

— Не уходите, Лисс.

— Нет, — сказала она, — не уйду.

Он исчез на кухне, закрыл за собой дверь.

Она слышала его голос сквозь стену, не слова, но тихий голос, от которого снова стало спокойнее. Ее вдруг охватила благодарная радость, что такие люди существуют. Такой же покой, должно быть, чувствовала Майлин, разговаривая с ним. Майлин тоже был нужен кто-то, чтобы все вынести.

Лисс подошла к окну, выглянула на улицу. Сумерки сгустились, но тьма еще надвигалась, и свет от окна становился все более резким. В саду лежал мокрый снег, усыпанный ветками и осенними листьями. Сад переходил в лес, терялся среди деревьев, раскачивающихся на ветру. Одно окно было приоткрыто, и она слышала, как они стонут.

На буфете было полно семейных фотографий. Лисс узнала дочку, которую встретила в прихожей, в белом платье с бантиками и школьным ранцем за спиной. На другой был Далстрём несколько лет назад: волосы гуще и лицо строже. Но глубокий и спокойный взгляд все тот же. Семнадцатое мая, День независимости, на нем костюм и галстук, и мальчик на плечах, похожий на него, держит в руках флаг. На фотографии рядом — женщина с темными вьющимися волосами. В ее лице что-то напоминало Грету Гарбо. Фотография черно-белая, и Лисс догадалась, что это мать Далстрёма. На другой фотографии — та же женщина в длинном приталенном платье. Ее обнимал мужчина с темными, гладко зачесанными волосами. У него тоже были глубоко посаженные глаза и выпирающий подбородок, еще мощнее, чем у Далстрёма. Лисс достала фотографию и поднесла к свету. Она словно бы удивилась, что у Далстрёма были родители, будто думала, что он — существо иного происхождения.

В этот момент он вернулся. Она вздрогнула, не успела поставить фотографию на место. Кажется, его это совсем не тронуло.

— Интересуетесь семейной историей?

Она протянула:

— Интересно, на кого вы похожи?

— А вы на кого похожи? — спросил он.

— На отца, — ответила она не колеблясь. — У меня почти все от него. И от бабушки, его мамы. Если бы я показала вам ее фотографии, вы бы не заметили между нами разницы.

— А в других отношениях вы тоже на нее похожи?

Она ухватила прядку волос и стала ее крутить:

— Бабушка наша была со странностями. Никто ее не понимал. Наверняка она чувствовала себя чужой в этом мире. Она умерла в психушке. — Лисс не стала уточнять, как ее звали.