106

106

Помятый черный «линкольн-таункар», предоставленный отелем в распоряжение Гэвина Дейли, доставил его на Мэдисон-авеню и остановился, что примечательно, у представительства часовой компании «Панераи». Водитель проворно выскочил из машины, открыл дверцу и указал на номер на двери.

— Отлично. — Дейли ткнул палку в тротуар, оперся и выбрался из лимузина под жаркое солнце. Выпрямившись, он ощутил оттягивающую карман брюк тяжесть. Усталость после перелета, плохой сон… его держал только адреналин. — Подождете меня здесь?

— Да, сэр. Если, когда выйдете, меня не будет здесь, подождите немного — может быть, мне придется заехать с другой стороны.

— Конечно.

— За час успеете?

— За час, да. Плюс-минус. Спасибо. — Он с усилием подавил зевок.

— Не за что, сэр. Буду на месте.

Гэвин Дейли приехал пораньше, как и советовал Джулиус Розенблаум. На часах было без четверти десять, тогда как Имона Поллока дилер ожидал к половине одиннадцатого. Подойдя к входу, — офис дилера расположился в помещении, зажатом с обеих сторон модными магазинчиками, — Дейли, под взглядом камер наблюдения, просмотрел список на панели звонка и нажал кнопку напротив таблички «Дж. Розенблаум. Морской антиквариат».

После недолгой паузы ему ответил голос Розенблаума:

— Входи, Гэвин. Поднимись на лифте на третий этаж.

— Я помню. — Он и впрямь помнил совершенно ясно, хотя и был здесь в последний раз более десяти лет назад.

Лифт был старенький, тесный, с раздвижной металлической дверью. Дейли нажал кнопку и поднялся на третий этаж. Кабина, вздрогнув, словно от толчка, остановилась. Он открыл дверь, вышел в узкий коридор и оказался перед другой дверью — с глазком и табличкой, на которой золотыми буквами было написано «Дж. Розенблаум. Морской антиквариат».

Она почти тут же открылась, и на пороге предстал один из старейших и лучших его партнеров по бизнесу — высокий, статный и улыбающийся.

Джулиусу Розенблауму было далеко за восемьдесят. С тщательно уложенными седыми волосами, распространяющий аромат одеколона, он выглядел безупречно, хотя и несколько кричаще. Крючковатый семитский нос и тяжелые полуопущенные веки уживались с широкой, открытой улыбкой. На нем был безупречно сидящий костюм в мелкую полоску и пестрый галстук, на запястье красовались изысканные, броские часы «Вашерон Константин».

— Гэвин! Как же я рад тебя видеть! — Он оглядел старого друга с ног до головы. — Выглядишь отменно! И знаешь, нисколько не изменился!

— Ты тоже!

— Входи, входи. Время есть. Выпьем кофе, поговорим.

Дейли вошел в коридор, ступив на желтовато-зеленый ковер, такой глубокий, что в нем тонули ноги. В демонстрационных витринах вдоль стен красовались корабельные часы, «склянки» с медной крышкой и надписью «Royal navy», корабельный колокол. Розенблаум провел его в маленькую комнату с антикварным столом в георгианском стиле, служившем конторкой. Сидевшая за ним элегантная пожилая женщина что-то печатала. Рядом с клавиатурой лежала стопка журналов по антиквариату.