— Надо ценить дарованные удовольствия. Раньше мне постоянно хотелось секса, словно какой-то дикой обезьяне, которой постоянно требовалось только одно: трахаться и трахаться. Жить без этого не мог. А теперь, знаешь, даже не жалею. Как у тебя с этим?

— Пока еще поглядываю, — хмыкнул Дейли.

Рот у Джулиуса Розенблаума растянулся до ушей.

— Я, когда перестал поглядывать, думал так: уж лучше бы вывели в поле да расстреляли. Впрочем, ты ведь приехал сюда не для этих разговоров. — Он посмотрел на свои винтажные часы. — У нас полчаса до его прихода. Если, конечно, придет.

— Ты сам что думаешь?

Розенблаум указал сначала на стену — и Дейли увидел укрепленную на стене и направленную на круглый стол камеру, — потом на вторую дверь рядом с большим зеркалом в позолоченной раме.

— У меня там смотровая комната. Камера установлена так, чтобы давать крупный план всего, что лежит на столе. Я пользовался ею много раз, фотографировал вещи, которые мне предлагали купить, чтобы проверить, не значатся ли они в розыске. Зеркало двустороннее, и через него можно наблюдать за клиентами. Ты бы удивился, узнав, как ведут себя люди, пытающиеся всучить тебе что-то, когда остаются одни. — Он пожевал губами. — Вот я и подумал, что тебе, может быть, захочется понаблюдать за ним. Если узнаешь часы, просто нажми кнопку — этим ты предупредишь меня — и входи. Секунд через десять Имон Поллок окажется в западне, из которой нет выхода. — Розенблаум театрально вскинул брови. — Ну как, нравится?

— Один момент, Джулиус. В чем твоя выгода?

Американец развел руками.

— Выгода? Ты ведь мой старинный друг, Гэвин! — Он ухмыльнулся. — Надеюсь, с пустыми руками не оставишь.

— Хотя, как ты сам сказал, деньги в нашем возрасте ничего не значат?

— Не значат. — Он потер большим пальцем о средний. — Что такое несколько миллионов между друзьями?

107

107

Настроение было ни к черту. Имон Поллок сидел в самом тесном желтом такси Нью-Йорка, и его, как мешок с картошкой, вез по городу худший из местных таксистов, молодой эфиоп, всю дорогу собачившийся с кем-то по телефону. Маньяк постоянно давил на газ, а потом, в последнюю секунду, вспоминал о тормозах перед перекрестком или поворотом.

Мало того, сидевший рядом спутник вцепился в него, как пиявка, и не отпускал ни на секунду. Они даже спали вместе. Если, конечно, слово «спали» соответствовало ситуации. После поспешного бегства из отеля — спуск на грузовом лифте и выход через кухню — Имон Поллок провел ночь в узком кресле в паршивом номере дешевого мотеля где-то на окраине Манхэттена. Спутник храпел так, что у него голова раскалывалась.