Тревоги, волнения, беспокойства.

Сколько людей охвачены ими.

Сколько их проживает жизнь в тихом отчаянии.

А он сам?

Жил ли он в тревоге и беспокойстве? Была ли его жизнь тихим отчаянием? Чего стоит жизнь, если она закончилась в тесной тюремной камере, где, сидя на койке, можно при желании дотянуться до туалета? Горстки бобов? Да и стоит ли она вообще чего-то?

Молодежь, отвергающая стариков, упускает из виду одну важную вещь. Чем ты старше, тем меньшее тебя волнует. Вот в чем огромный плюс старости. Тебе уже ни до чего нет дела. Ты свободен.

Да, он чувствовал себя свободным. Таким свободным, как никогда раньше. Он был счастлив. Как никогда раньше.

Счастлив в тесной камере.

Счастливее, чем в своем пышном особняке.

Что-то лязгнуло, и дверь открылась. Вошедший надзиратель извинился за то, что забрал ремень и обувь. Полный, предпенсионного возраста, с лицом человека, многое повидавшего и понявшего, что с улыбкой жить легче.

— Свет скоро выключат, мистер Дейли, так что предупреждаю заранее, за пять минут, чтобы вы успели закончить. А еще хочу уточнить: вы не едите кошерное или халяльное?

Старик покачал головой.

— Это чтобы вы знали, что поесть сможете только на завтраке. Утром вас отведут сначала в душ. На завтрак будет овсянка, апельсин или какой-то другой свежий фрукт, молоко, хлеб и желе. С этим проблем нет? Вы не диабетик?

— Мне не нужен завтрак.

— Тем не менее вы его получите.

Дейли улыбнулся.

Поколебавшись, надзиратель добавил:

— У нас здесь не много людей вашего возраста. Если что-то понадобится, дайте мне знать. Но завтрак не пропускайте — перекусить не получится.

Дейли снова улыбнулся.

— Спасибо, все, что нужно, у меня есть.