— Я думаю, вы правы, — заметила Лиз.

— Почему вы считаете, что Бак знает? — смогла выговорить Жермен.

— Бак украл инструменты из лагеря профессора, — сказала Лиз. — Я видела их у него в доме. Должно быть, он поступил так, потому что не хотел, чтобы тревожили могилу Всадника Гарри.

— Думаю, вы абсолютно правы, — сказал Блейлок. — Мне кажется, Бак похоронил в этой могиле юношу в тот день, когда он был убит.

Жермен тяжело опустилась в кресло.

Лиз оперлась руками о стол, стараясь совладать со своими эмоциями.

— Жермен, — сказала она наконец, — когда в последний раз ты видела обоих близнецов одновременно?

— Я помню это совершенно точно, — ответила Жермен. — Это было в тот день, когда они покинули дом, чтобы отправиться на учебу в колледж в сентябре, — дайте вспомнить, близнецы родились в тридцать седьмом, им было тогда восемнадцать — в тысяча девятьсот семидесятом. Бак Моусес отвез их в Фернандину на лодке деда.

Она потерла виски пальцами.

— Хэмиш, я помню, приехал в Принстон, а Кейр — нет. Мы ничего не знали о нем до самого Рождества, когда пришло письмо из Нью-Йорка. Мы с дедом почти сошли с ума, дожидаясь от него весточки. Дед направил на его поиски частных детективов.

Доктор Блейлок повернулся к Джеймсу Моусесу, слушавшему в полном молчании.

— Джеймс, твой дед когда-нибудь рассказывал тебе об этом?

— Нет, сэр.

Он был поражен не меньше, чем Жермен или Лиз.

— Итак, я полагаю, нам следует поехать и привезти Бака Моусеса сюда, в Дангнесс, — сказал Блейлок.

Бак Моусес сидел в кабинете Ангеса Драммонда, держа на коленях шляпу и вытирая пот шейным платком.

— Я не видел никого на свете, кто бы любил друг друга так сильно, как эти ребята, — сказал он, — пока на этот остров не приехала девочка.

— Я помню, — сказала Жермен. — Джилли какая-то, не могу припомнить ее фамилии. В тот год ее из Нью-Йорка привезла мать, чтобы она провела здесь август.

— Они влюбились в эту девчонку, — сказал Бак. — Оба. Влюбились в нее до смерти. Я никогда не видел их такими, за исключением того единственного раза.