Он легонько раскачал цепочку, и кольцо покачивалось теперь у него перед глазами, словно блестящая монетка гипнотизера. Он мог бы вернуться туда прямо сейчас. И взять ее. Кровь стучала у него в висках, заглушая все разумные возражения. Он осторожно опустил кольцо на тумбочку у кровати и аккуратно уложил в него цепочку.
Взял телефонную трубку, нажал кнопку быстрого набора номера Лорен.
— Мне нужно, чтобы ты осталась с Бет.
— Дай мне две минуты. Сейчас приду.
Он повесил трубку, испытывая чувство вины за свой обман, вызванный желанием, сотрясавшим тело. Она хотела его, хоть и не хотела хотеть. Он обязательно выяснит почему.
Миа моргнула. Она поняла, что читает одно и то же уже во второй раз. У нее устали глаза. Пора заканчивать.
Она откинулась на спинку жесткого кресла и покрутила головой, разминая мышцы шеи. Она проработала дела за один месяц из папки Барнетта, а именно за месяц до того, как Мэнни Родригеса отправили в Центр надежды. Она тщательно закаталогизировала каждое имя, каждое место, упомянутое в каждом деле, которое Барнетт вел или с которым был как-то связан.
Список оказался неприятным. Барнетту можно было только посочувствовать: в Отделе нравов ему приходилось иметь дело не с самыми хорошими людьми. Но если не считать того, что список сам по себе был неприятным, больше в нем не было ничего полезного или необычного. Ни одно имя, ни одно место не вызывало у нее никаких ассоциаций. Миа выполняла очень утомительную задачу, и ей предстояло проработать целые тонны документов.
Но раз уж речь зашла об утомительной задаче, то это оказался более-менее приличный способ задвинуть Рида Соллидея и его соблазнительные губы в самый дальний уголок сознания. Ну не совсем дальний уголок, если говорить честно. Скорее… задний центр. Передний ряд. Черт!
Она поцеловала его. И теперь она знала, каков он на вкус. Каково это — чувствовать прикосновение его губ к своим. Каково это — прижиматься к твердой стене мышц, которую он называет грудью. И теперь, ощутив его вкус однажды, она хотела ощутить его вновь. Она очень сильно этого хотела.
Проклятый гамбургер! Это Дейна во всем виновата. Она была счастливо несчастна, пока не возжелала гамбургер. Итак, что произойдет, когда Соллидей захочет пойти дальше? Перейти от гамбургера к бифштексу? Ее сердце будет разбито, вот что.
И возможно, его сердце — тоже. Эта мысль ее немного отрезвила. Но не настолько, чтобы уничтожить желание. Она не просто хотела поцеловать его. Теперь, когда она сделала решающий шаг… ну если бы он сейчас вошел в комнату, то стал бы очень счастливым человеком. По крайней мере, на короткий срок. Миа прекрасно знала, что достаточно хороша в постели. Сам по себе секс никогда не представлял для нее проблему. Проблему представляла близость.