Еще в пакете несколько тетрадок, сплошь заполненных мелким дедовым почерком. Листы слиплись. От сырости? Разве в архивах КГБ сыреют бумаги?

Нет, это очень давнее. Слежавшееся. Пропотевшее? Отсырелое в окопах? Плотный край много лет никто, безусловно, не нарушал. Тетради не читал.

— Дай тот нож перочинный, пожалуйста. Вот объявил себя вовремя антисимитом, и в результате, ура, ножик в нужный момент у нас есть!

…Грузовики 11 мая 1945 года пробиваются по разрушенным дорогам близ Кенигштайна вверх. У них прекрасные, но фальшивые документы, которые позволяли проехать в Дрезден. На самом деле картины должны были попасть на Запад. Уже первые коробки лежали в машинах. Вдруг раздается крик «Стой!» — советские офицеры стояли в Кенигштайне. Кто-то проинформировал советских из Кенигштайна, что картины собирались вывезти на Запад. Через час Кенигштайн стал укреплением, окруженным советскими солдатами. Может быть, немецкий водитель и сопровождающий грузовика спаслись. Может, они в Сибири — никто не знает. Но во второй половине того же дня все спрятанные картины были погружены на советские машины и уехали. В Дрезден, как было сказано. Однако только малая часть приехала в Дрезден. Тридцать грузовиков испарились. На проселочных дорогах в направлении востока тряслись «Сикстина», тициановский «Динарий кесаря», «Дрезденский алтарь» Дюрера и Рембрандт и так далее. Эти доехали, а многие пропали без следа. 2855 предметов искусства старых мастеров было в галерее до войны. Когда начали опись — 1560 не хватало. Современной галереей, где 643 картины, представители трофейной комисии интересовались мало. Только французами (Моне, Ренуар, Тулуз-Лотрек). Немецкая романтика не интересовала. Натуралисты остались. Старые мастера сохранились. Отдельные Рафаэль, Рубенс, Мурильо, которые считались вторым и третьим рядом и были в запасниках. Они лежали в казарме гренадерского полка. Городское управление знало о существовании коробок, но коммунист-бургомистр не хотел портить отношения с советскими друзьями. Только один из горсовета пошел к офицеру по культуре. В первый момент столкнулся с возмущением. Потом майор сказал: «Ваша открытая манера мне симпатична. Я готов с вами торговаться». Таким образом остатки галереи в мае сорок шестого вернулись в немецкое владение. Восемьсот картин все еще отсутствуют. Возвращенные находятся в Дрездене в Пильнице и частично в Морицбурге.

…Грузовики 11 мая 1945 года пробиваются по разрушенным дорогам близ Кенигштайна вверх. У них прекрасные, но фальшивые документы, которые позволяли проехать в Дрезден. На самом деле картины должны были попасть на Запад. Уже первые коробки лежали в машинах. Вдруг раздается крик «Стой!» — советские офицеры стояли в Кенигштайне. Кто-то проинформировал советских из Кенигштайна, что картины собирались вывезти на Запад. Через час Кенигштайн стал укреплением, окруженным советскими солдатами. Может быть, немецкий водитель и сопровождающий грузовика спаслись. Может, они в Сибири — никто не знает. Но во второй половине того же дня все спрятанные картины были погружены на советские машины и уехали. В Дрезден, как было сказано. Однако только малая часть приехала в Дрезден. Тридцать грузовиков испарились. На проселочных дорогах в направлении востока тряслись «Сикстина», тициановский «Динарий кесаря», «Дрезденский алтарь» Дюрера и Рембрандт и так далее. Эти доехали, а многие пропали без следа. 2855 предметов искусства старых мастеров было в галерее до войны. Когда начали опись — 1560 не хватало. Современной галереей, где 643 картины, представители трофейной комисии интересовались мало. Только французами (Моне, Ренуар, Тулуз-Лотрек). Немецкая романтика не интересовала. Натуралисты остались. Старые мастера сохранились. Отдельные Рафаэль, Рубенс, Мурильо, которые считались вторым и третьим рядом и были в запасниках. Они лежали в казарме гренадерского полка. Городское управление знало о существовании коробок, но коммунист-бургомистр не хотел портить отношения с советскими друзьями. Только один из горсовета пошел к офицеру по культуре. В первый момент столкнулся с возмущением. Потом майор сказал: «Ваша открытая манера мне симпатична. Я готов с вами торговаться». Таким образом остатки галереи в мае сорок шестого вернулись в немецкое владение.