— У Эмили. Они решили вместе поесть пиццы.

— Это та девочка, у которой подстрелили отца?

— Она самая.

Салли спросила, что случилось в доме Фионы, и я рассказал, хотя мне это было не очень приятно.

— Боже, — только и произнесла Салли. Она убрала шприц, стянула перчатки и уселась за кухонный стол. Я прислонился к разделочному столику.

— Да, серьезное дело. — Я потер виски пальцами. — Господи, как же болит голова.

— Значит, это Маркус убил Энн… — Салли осмысляла услышанное.

— Да.

— И Шейлу тоже?

— Не знаю. Возможно, когда Маркус поправится и будет в силах давать показания, он обо всем расскажет, хотя я не особенно на это рассчитываю. Я все больше склоняюсь к мысли, что Шейла сделала это сама.

Мне показалось, лицо Салли немного смягчилось.

— Я пыталась объяснить это тебе! Но ты не хотел ничего слушать.

— Все так. — Я покачал головой, боль не проходила. — А что там с Тео?

— Вчера были похороны. Глен, это было ужасно! Все плакали. Я боялась, как бы брат Тео не бросился на гроб, когда его стали опускать в землю…

— Я должен был прийти…

— Нет, — твердо заявила она. — Не должен.

— Я сожалею о сказанном, Салли. Возможно, Тео не подразумевал ничего особенного, когда писал, что ему жаль мою жену. А я решил, будто в его словах был какой-то особый смысл. — Я снова потер голову. — У тебя есть тайленол или что-нибудь в этом роде? Такое чувство, что голова вот-вот треснет.

— Посмотри в ящике, прямо за твоей задницей, — процедила она.

Я повернулся, открыл ящик и обнаружил там различные медикаменты. Болеутоляющие, бинты, шприцы.

— Да у тебя тут целая аптека, — удивился я.