— Разумеется, есть, — улыбнулась она. — Я полночи искала на нее выходы. У нее свои счеты с Флеммингом Россингом. Думаю, вам будет полезно с ней пообщаться.

Плоуг озабоченно наморщил лоб и сделал глубокий вдох, приготовившись возражать.

— Она здесь. — Карина указала на дверь. — Пригласить?

Конни Веммер была высокой привлекательной женщиной около пятидесяти лет. Жемчужное ожерелье, длинные светлые волосы, элегантная блузка, модные синие джинсы — одевалась она слегка не по возрасту. От нее пахло сигаретами и — едва ощутимо — алкоголем.

Бук поднялся, когда она вошла, показал ей на стул и спросил:

— Итак?

Женщина вытянула скрещенные в лодыжках ноги.

— Я работала в пресс-службе Флемминга Россинга, — сказала она. — Но перед этим была настоящим журналистом. Вы можете проверить.

— Обязательно, — пообещал Плоуг.

— Ваша помощница, — она взглянула на Карину, — сказала мне, что вас интересует гильмендское дело двухлетней давности. Тогда я как раз работала в министерстве. Те обвинения пришли при мне, и именно я не допустила их публикации в прессе.

— А надо было публиковать?

— Смотря как вы к этому относитесь. В тот день, когда хоронили солдат и министр выступал с речью на церемонии, пришел факс.

Она поставила на колени сумку, достала оттуда пачку сигарет, взяла одну.

— Из Афганистана. Анонимный. В этом не было ничего необычного. Вы не возражаете, если я закурю?

— Здесь нельзя! — вскинулся Плоуг. — Это запрещено!

— Одну можно, — с улыбкой сказал Бук.

Конни Веммер закурила, благодарно взглянув на него. Карина подала ей блюдце в качестве пепельницы.

— Это было медицинское заключение из полевого госпиталя в лагере «Викинг», — продолжала Веммер. — Это часть лагеря «Бастион», которой мы пользуемся по соглашению с британцами. Туда перевезли тела погибших солдат. Обнаружилось несоответствие конечностей и тел.

— Несоответствие? — удивленно переспросил Бук.

— Одна рука оказалась лишней, — пояснила она. — И она не подходила ни к одному из привезенных тел.