— Все выглядит так, как будто я должна буду сидеть в машине и изображать Джейн для своего Тарзана, — сказала она, когда я наконец-то нажал кнопку на телефоне, чтобы прекратить разговор.

— Именно так.

Мы поспали в машине. Мы доехали до парка, располагавшегося в десяти милях от Ойстер Бей, и припарковались в тенистом углу автостоянки, которая располагалась вдоль дороги. Я достал письмо Эрни и потрепанную книгу Редьярда Киплинга «Черное и белое» с четким намерением расшифровать язык «Близнецов», но боль и усталость ослабляли мое кроссвордистское мышление. Номера на листе бумаги, слова в книге — как и где они перекрещивались? АБВ — 1 2 3. Отдельные слова. Мне казалось, что все должно было быть достаточно просто и логично. Требовалось только определить закономерность и научиться применять ее. Солнце почти село, было тепло, нежный теплый ветер обдувал мое лицо. Я слышал, как щебетали птицы. Пола дремала.

Я вышел из машины, чтобы немного размять ноги после сна. Вернувшись, я нечаянно разбудил Полу.

Было темно, на парковке, кроме нас, никого не было, и у нас оставалось чуть меньше часа, чтобы сделать последний рывок к дому Карлштайна, но этого времени было более чем достаточно.

— Ты хочешь погулять и размять косточки? — спросил я зевающую Полу. — У нас еще много времени.

Она отрицательно покачала головой:

— Давай покончим с этим.

Мы поехали.

— Знаешь что? Сначала Макинтайр был очаровательным, — внезапно сказала Пола. — Он показывал мне дом, рассказывал о пейзажах, портретах, висевших на стенах. У меня тогда еще создалось такое впечатление, что это был не его дом. Во всяком случае, Макинтайр сказал, что его построил сын бутлегера, очень уважаемого человека. Он говорил, что большинство денег отбрасывают тень и что, может быть, французы и сказали, что деньги не пахнут, но они не обратили внимания на тени, всегда были тени. Я помню, я засмеялась и спросила, а что лежало в тени его миллионов. Казалось, он принял мой вопрос всерьез и хорошенько подумал. Потом ответил, что время будет его судьей, — Пола достала упаковку жвачки из сумки и дала мне одну полоску. Потом свернула свою и положила в рот. Она принялась так усердно жевать ее, словно сок перечной мяты мог придать ей сил против неистовства воспоминаний.

— Я была в доме, чтобы помочь подготовить симпозиум великих юристов, которые слетались для разговора о международном сотрудничестве. Наивно я предположила, что сотрудничество было неплохой идеей. Макинтайр вежливо, но твердо разрушил мои детские иллюзии.

Я с трудом могла представить себе даже такое: заумный юрист рассуждает со своей секретаршей о сотрудничестве фирм. Его неприязнь к сотрудничеству имела под собой рациональное объяснение. Он считал, что слияния наносили бизнесу большой вред. Его стихией было разделение, обособление, зыбучие пески неопределенности, откуда только юристам было по силам вытащить бедного бизнесмена, которому они могли выставить счет по полной программе.