Было пять часов – еще целый час до конца работы. Но я чувствовал, что больше мне не выдержать. А потому взял плащ, письма и вышел.

Лифтер терпеть не мог подниматься на два этажа, пришлось без конца давить на кнопку, пока он не соизволил прикатить. Он был весь белый и прямо онемел от злости, а я, доставив себе хотя бы это Удовольствие, съехал вниз, вышел на улицу и уже дошел до «Принцессы Мэй», когда спохватился, что все еще держу письма в руке. Я сунул их в карман и, плюнув на все, вошел в бар.

– Темного? – спросил Джек.

Я собирался заказать виски, но подумал, что пиво, пожалуй, лучше, и кивнул.

– Ты чего такой смурной? – спросил Джек, пододвигая мне кружку. – Бабулю что ли похоронил?

– Да ну… – я отхлебнул из кружки. – Просто жизнь подлая.

– Или со службы вытурили? – облокотясь о стойку, с интересом расспрашивал он.

– Такого счастья пока не подвалило.

– Или с девчонкой поцапался?

– Не-а…

– Стукнул машину?

– Единственное, чего пока не случалось…

– Слушай, кстати, я кое-что вспомнил, – сказал он и, пошарив в ящичке за стойкой, вытащил оттуда обрывок сигаретной пачки, на котором было что-то написано. – Тут один клиент ищет подержанную MG. Ты случаем свою не продаешь?

Я уже чуть не сказал «нет», но потом передумал.

– А сколько он даст?

– Может дать двести, если подойдет.

– И сразу бабки на стол?

– Этого он не говорил, – сказал Джек, внимательно разглядывая бумажку. – Но вроде ему молено верить. А что, надумал продавать?

– Все может случиться. Дай-ка ему мой телефон, если еще появится.

Я записал ему на том же обрывке свой телефон, и он вернул его в свой ящик.