Другой мне уже не видать, я это знал, и оттого, что с машиной придется расстаться, стало еще хуже.

По дороге домой я думал о машине. Я размышлял, как вытащить ее из автомастерской, если тот человек захочет на нее взглянуть в уикенд. Это было не так-то просто, потому что хозяин мастерской, тип с физиономией, как у хорька, в последнее время стал вести себя как-то старомодно – требовать, чтобы перед тем, как забрать машину, я гнал деньги на бочку.

Время было шесть с хвостиком, мастерская, по идее, уже закрыта. Я решил, что попытка не пытка. При виде пустой стоянки я приободрился – иногда хозяин еще целых полчаса болтался перед входом. Но потом я свернул к мастерской, увидел, что там одиноко играет в классики его дочка, девчонка дет десяти-двенадцати, и настроение тут же снова удало. Заметив меня, она сразу удрала. Я отпер гараж, вывел свою MG и только стал запирать, как возник Хорек.

– Добрый вечер, – сказал я.

– Пришли расплатиться?

– К сожалению, у меня нет при себе денег.

– Тогда вам придется завести ее обратно в гараж и вернуть мне ключи. Я в извинениях и обещаниях не нуждаюсь. Я убил на эту машину десять часов плюс бензонасос, плюс карбюратор и прокладки. Пожалуйста, можете на ней поездить, но только при условии, что вы оплачиваете стоянку в гараже. Мое терпение лопнуло. Платите, или машина остается здесь.

Я молча вынул бумажник и подсчитал содержимое. Семь фунтов бумажками – день получки.

– Я бы мог дать пару фунтов задатка, – сказал я.

– Я вам уже сказал. Мне нужно все.

– Мне очень жаль, мистер Рикет, но таких денег у меня нет. Я постараюсь раздобыть.

– Старайтесь получше! – рявкнул он… Лицо у него стало белым от злости, и маленькая головка грозно выдвинулась вперед, будто он собрался меня забодать.

– Но не хочется быть с вами нелюбезным, – продолжил он через минуту, немного смягчаясь. Наверно, решил, что это лучше, чем ничего. – Вы можете ее забрать, если заплатите сейчас половину и пообещаете вернуть остальное в конце недели.

Половина – это около четырех фунтов. То есть никакой платы миссис Нолан за постой, никаких ленчей и никаких свиданий с Маурой. Я вдруг вспомнил, что мы с ней вечером встречаемся, и эта мысль сразу так меня согрела, что я отдал ему эти четыре фунта. И потом сделал еще одну попытку.

– Может, нальете мне пару галлонов? А то там, кажется, совсем пусто.

Он взглянул на меня, и что-то схожее с улыбкой пробежало по его звериной физиономии.

– Вы, я смотрю, нахал! – сказал он. Но, видимо, мое нахальство так его ошарашило, что он вынул шланг и дал мне залить галлон бензина.