Алиса нажала на паузу.
— В этом месте я показала ей фотографию Натана Литлвуда, — пояснила она, прежде чем вновь нажать на кнопку «play».
«Да. С ним я тоже встречаюсь… время от времени… не так часто, как с Полом… Этот предпочитает, чтобы его звали Вудсом. — Еще более оживленное хихиканье. — Я не особо обращаю на это внимание, если вы меня понимаете, но ему нравится, чтобы я его так называла, вот я и называю его Вудсом».
«Да. С ним я тоже встречаюсь… время от времени… не так часто, как с Полом… Этот предпочитает, чтобы его звали Вудсом.
Я не особо обращаю на это внимание, если вы меня понимаете, но ему нравится, чтобы я его так называла, вот я и называю его Вудсом».
«Он тоже… грубый?»
«Он тоже… грубый?»
Николь рассмеялась глубоким, циничным смехом, совсем не вязавшимся с ее юным голосом.
«Все мои клиенты так или иначе грубые, леди. Они это любят, поэтому обращаются ко мне, а не к двухдолларовой шлюхе из Западного Голливуда. Они получают то, за что платят».
«Все мои клиенты так или иначе грубые, леди. Они это любят, поэтому обращаются ко мне, а не к двухдолларовой шлюхе из Западного Голливуда. Они получают то, за что платят».
Алиса едва заметно покачала головой, явно не понимая, как женщина может за деньги позволять подвергать себя словесному и физическому унижению.
«И когда вы встречались в последний раз?»
«И когда вы встречались в последний раз?»
Послышался шелест страниц.
«В начале месяца. Второго июня».
«В начале месяца. Второго июня».
«Сейчас я покажу вам еще одну фотографию».
«Сейчас я покажу вам еще одну фотографию».
Бросив взгляд на Хантера и Гарсию, Алиса произнесла:
— Деррик Николсон.