Цю вышел из кухни и вскоре вернулся, надев широкие черные брюки и рубашку с открытым воротом. Линьчунь снова обнаружила, что ее глаза предательски косятся на его промежность, но теперь там ничего не было видно.

— Мне не нравится этот дом, — сказал он. — Давай поговорим на улице.

— Дождь все еще идет.

— Мы можем посидеть в беседке перед входом. Я провел там массу времени.

Цю подошел к двери и снял с вешалки зонт из вощеной бумаги. Она неохотно последовала за ним, понимая, что нужно или прижаться к нему, или остаться под дождем. Каким-то образом Линьчунь ухитрилась не слишком промокнуть и вместе с тем не преступить границы приличия.

В центре беседки стояли две каменные скамейки. Линьчунь села на одну, Ку — на другую.

— Нам нужно о многом поговорить, — сказал он. — Спасибо, что приехала.

— Ты сказал, что это срочно. А у меня еще оставались дни от отпуска. — Линьчунь нервно рассмеялась и развела руками. — И вот я здесь.

— Ты говорила кому-либо, куда едешь?

— Только маме, а в банке — никому.

— При сложившихся обстоятельствах я рад, что ты доверилась мне и приехала.

Линьчунь промолчала. По правде говоря, она не совсем ясно представляла себе, зачем ей понадобилось сюда приехать.

— Линьчунь, мне нужно многое сказать. Я скрывался, сначала в Пенане, теперь здесь. В Пенане мое убежище раскрыли. Здесь еще более опасно. Мне придется скоро уехать.

— Что это за дом?

— Он принадлежит человеку по имени Ни. Много лет назад я познакомил его с Саймоном Юнгом, и они стали деловыми партнерами. И друзьями, я полагаю.

— Понятно.

— Теперь я работаю на Юнга. Ни оказал Юнгу услугу: согласился на время оставить меня здесь, в целях безопасности. Но все равно опасность существует…

— Почему? Из-за полиции?

— Полиции я не интересен. Что бы ни думали директора банка, я не вор. Настоящая опасность в другом. Господин Ни неофициально поддерживает тесные связи с материковым Китаем, а сейчас они представляют для меня большую угрозу.

— «Красные» преследуют тебя?