Беннет опустил руки.

— Ты безумец, Тхак. Ты не можешь нас судить. Твое правительство пристрелит тебя и вышлет нас сюда через неделю.

— Может быть. Но мы уже подготовили тебе встречу в джунглях близ деревни Бен Кат. Тебя опознает твой же народ. Разумеется, ты подпишешь признание. Сейчас, когда Ханой собирается освободить американских солдат, новость о твоем аресте скоро позабудут. Сам увидишь, с какой поспешностью правительство Соединенных Штатов умоет руки, как оно это сделало в случае с военными летчиками, пропавшими в Никарагуа. Таков их выбор. И ты, лейтенант, и ты, Ли, — вы оба воевали с нами, когда война уже была окончена. Вы пытались убить меня. Когда мы пытались справиться с кампучийской проблемой, вы посылали против нас вооруженных людей. Когда мы пытались накормить наш народ, вы разрушали мосты и плотины. Когда мы пытались строить мирную жизнь, вы несли смерть. Мое правительство действительно может меня когда-нибудь казнить, однако, лейтенант, моя операция будет завершена. Я закончу свою войну. И с вами смогут сделать все, что посчитают нужным. Вы должны знать, что в один прекрасный день вам придется держать ответ.

— Нет, только не Ли.

— Лейтенант, ты думаешь, что ты был ее спасением. Но сейчас тебе ее не спасти. Она вернется с нами и разделит ту же участь.

Фрай продолжал держать на прицеле стражника, стоявшего рядом с Беннетом, направив пистолет ему прямо в грудь. Их трое, подумал он, плюс Тхак. У них автоматическое оружие. Даже если мне повезет, я смогу прикончить только двоих. Этого мало. Я могу выстрелить в лампочку. Могу обстрелять вертолет. Что же стряслось с Бернсом?

Фрай наблюдал за Беннетом, неловко балансировавшим на кулаках.

— Позволь Ли остаться. Я полечу с тобой, я подпишу все, что ты хочешь. Зачем она тебе, разве недостаточно одного меня? Все, что я тебе причинил, было сделано по ошибке. Шла война, Лам. Не повторяй моих ошибок. Забирай меня. Ты мстишь мне за мое предательство. Ты лишился лица, я — ног. Хочешь, повесь меня в Ханое. Я не собираюсь просить тебя о милости. Только отпусти ее.

— Бенни, без тебя я здесь не останусь.

— Перестань! Конечно же, останешься.

Тхак погрузился в раздумье. Он смотрел вверх, на электрическую лампочку. Его раздувшаяся грудь тяжело вздымалась. Фрай заметил, что двое охранников подошли ближе — так, что он мог прикончить их обоих двумя выстрелами. Он направил пистолет на стражника, стоявшего рядом с Беннетом. В этот момент перед ним встал полковник.

А что, подумал Фрай, может, стоит сначала прикончить Тхака?

— Я хочу предложить тебе выход, — промолвил полковник. — Сейчас ты назовешь мне, кто такой Натан, а я отпускаю Ли. Ты же, лейтенант, поедешь со мной.