25

25

Сквозь жалюзи просачивалось достаточно утреннего света, чтобы Аркадий мог разглядеть Чанго, лежащего на столе. Лицо и затылок были разложены на груди куклы. Несмотря на то, что лицо лежало отдельно, оно казалось гораздо более живым и злорадным, чем прежде.

Офелия спала, укрывшись черным пальто. Аркадий надел свою старую одежду, поясную сумку и, как можно нежнее, стянул с Офелии пальто. С этого момента они должны были действовать раздельно. Офелия полагала, что ей и так сложно объяснить, как эта кукла оказалась у нее. Упоминание о русском только все осложнило бы.

— Аркадий!

— Да? — он уже открыл дверь.

— Где мы встретимся? — Офелия села, прислонившись к спинке кровати.

— В крайнем случае, в аэропорту. — Они уже обсудили это ночью. — Вылет в полночь. Самолет русский, аэропорт кубинский, нам понадобится много времени.

— Ты встречаешься с Уоллсом и О'Брайеном? На их яхте? Я не хочу, чтобы ты шел туда. Я им не доверяю.

— Я тоже.

— Я буду наблюдать. Если судно выйдет в море с тобой на борту, я пошлю за тобой полицейский катер.

— Хорошая идея, — они все это уже решили, но он вернулся, чтобы на мгновение прижаться к ее шее и поцеловать в губы. Любовь вынуждает двигаться вперед.

— А что насчет Бласа и фотографии? — спросила она. — Я с ним встречаюсь сегодня.

— Оставь фотографию мне.

— А потом?

— Потом? Мы будем делать покупки на Арбате, кататься на лыжах среди берез, пойдем в Большой театр, будем делать все, что ты захочешь.

— Ты будешь осторожен?

— Мы оба будем осторожны.

Она отвела взгляд. Аркадий выскользнул в утренний город. Вода была унылого оловянного цвета, уличные фонари тускнели на глазах. Он направлялся на встречу с возлюбленной Сергея Приблуды.

В следующем квартале он увидел еще один щит «Социализм или смерть» с гигантским Команданте в военной форме, отмеряющим очередной широкий шаг.