Перейра выпрямляется и встает перед шефом:

— Не делай из меня кретина.

А за их спиной слышится голос Куланжа:

— С телевидением связано ничего не было. Разве что парень один там работает, Марсан.

Куланж — это тот человек, который всегда думает поперек.

Полицейские оборачиваются.

— Так он же там по технической части? — переспрашивает Парис.

— Да. Когда я просматривал распечатки телефонных переговоров этих ребят, нашел множество одних и тех же номеров. Среди них был и номер Пьера Марсана из бригады технического обслуживания «Франс телевизьон».

— И ты его прослушал?

— Да, так вышло…

— И что?

— Да ничего. Он мне показался довольно безобидным. И потом, он работал в вечер убийства Субиза. Просто приятель. Он даже не числится у нас в правонарушителях.

— А чем этот парень занимается на «Франс телевизьон»?

— Вкалывает в аппаратной. В службе вещания.

— Найди мне адрес.

В штаб-квартире Эжена Шнейдера наблюдается усиленная активность. Во всех кабинетах, во всех коридорах возбужденные люди переговариваются, переругиваются, расходятся, чтобы в одиночку продолжать полемику. Ярую и, очевидно, бессмысленную.

Кандидат закрылся со своими советниками по связям с общественностью и с другом-журналистом для последнего коучинга перед большими телевизионными дебатами.

Дюмениль, удалившись от всякой суеты, ведет собрание самых приближенных советников, чтобы в последний раз согласовать выписки, которыми необходимо снабдить кандидата. Все, кажется, катится по наезженной колее. Остается только подтвердить последний анализ состояния ядерных программ, над которым половину ночи в поте лица трудились три консультанта. Тон достаточно агрессивный: