— Вечеринка в самом разгаре? — интересуюсь я.

Старушка раздраженно кивает:

— Ну да. Убогие люди, убогие серые жизни! Праздника им не хватает! Моря им, понимаешь ли, мало, звуков прибоя, птиц, тишины… Нет, надо врубить музыку так, чтоб уши заложило!

— И давно у вас тут такое веселье?

— Да сразу после ланча началось. Меня уже мутит от этих русских. Такое беспардонство, завладели отелем, как своей собственностью. Не пройти, ни отдохнуть! Мне все время мерещится, что их не полтора десятка, а как минимум сотня. И ни один их них не кивнет, не поздоровается, игнорируют меня, словно я вообще не человек!

— А как наш Лучано держится?

— Лучано? — Ингрид фыркает. — Пойди сама у него спроси. Вон он сидит в своей конторке.

Я перевожу взгляд на открытую дверь директорского кабинета. На столе горит настольная лампа, итальянец покачивается в своем кресле, покусывая кончик карандаша и что-то записывая в блокноте. Я оглядываюсь на Жанну. Она целует Арно в губы.

— Привет, — говорю я Лучано, заглядывая в конторку.

— А, это ты! Давненько тебя не видно. Как дела?

— Да так… — неопределенно тяну я. — Как ваши? Русские совсем достали?

Итальянец поднимает на меня удивленные глаза.

— Достали? Да я бы не сказал. Я хочу свой веб-сайт перевести на ваш язык, чтобы побольше гостей из России приезжало. Не поможешь?

Я непонимающе расширяю глаза.

— Вы же вроде еще недавно были от них в полном ужасе?

Лучано кивает и смеется в толстый маленький кулачок. Потом выдвигает ящик стола, достает оттуда что-то и кидает перед собой. Это толстая пачка наличных долларов, новенькими, только с фабрики, стодолларовыми купюрами. Густые брови владельца отеля выразительно выгибаются, по лицу размазывается довольная усмешка:

— Побольше бы таких гостей. Мороки, конечно, с ними много, зато деньги текут рекой, пересчитывать не успеваю.

Я киваю:

— Ну я пойду?

— Да, да, разумеется. Там еще полный стол выпивки. Скажи Тхану, он нальет тебе что-нибудь.