— Я совсем не поддаюсь таким штучкам.

— В этом случае перед сеансом гипноза назначают легкое успокаивающее средство.

— Успокоительное? Наподобие мезадрола?

Неожиданно мысли обоих словно пронзило молнией, и они заговорили, перебивая друг друга:

— А что, если убийца подвергал бывших береговых разбойников гипнозу, чтобы заставить их заговорить перед смертью?

— Выведать, где спрятано золото, например?

— Необходимо выяснить, насколько наша гипотеза правдоподобна, и для этого проконсультироваться у специалиста.

Мари кивнула:

— Воспользуемся поездкой в Брест для посещения камеры предварительного заключения, в которой находится Ивонна. Я сама сообщу ей о смерти дочери.

Когда они садились на паром, Ферсену сообщили по телефону о результатах вскрытия тела Гвен. Как и у остальных, в крови был обнаружен мезадрол. Оба подумали об одном и том же.

— Если мы рассуждаем правильно, это означает, что убийца хотел получить от Гвен какую-то информацию.

— Но какую?

Входя в ворота брестской тюрьмы, Мари подумала с сочувствием, что Гвен была единственным на свете человеком, которого Ивонна любила.

Нечеловеческий вопль, вырвавшийся из груди Ивонны, не давшей Мари закончить первую фразу, по силе мог сравниться только с ее отчаянием. Ее лицо мгновенно помертвело, глаза закатились, тело скорчилось, она обеими руками схватилась за живот, словно у нее вырвали внутренности.

Это переполошило двух жандармов, ворвавшихся в зал для свиданий.

— Мы зайдем позже… — пробормотала Мари.

Ивонна с силой, которой трудно было ожидать от пожилой женщины, оттолкнула жандармов, собиравшихся ее увести.

— Нет! Останьтесь! Они ее убили, значит, должны заплатить! Не хочу, чтобы виновные вышли сухими из воды!

— Виновные?

— Да, все мы! Мы виноваты, родители! Они были просто малыми детьми! Гвен, девочка моя, Гвен!