Майкл смотрел на детектива некоторое время, но заметив, что тот больше не шевелится, повернулся к Гейл. Она подошла к нему, как сомнамбула, упала ему на грудь и обмякла в его объятиях. Так они простояли очень долго.

Потом он решил осмотреть ее рану: грудь и живот были перепачканы кровью, но рана была не такой глубокой и опасной, как ему представлялось.

— Приму душ, — сказала она и медленно побрела в ванную комнату.

Когда она вернулась, то посмотрела туда, где лежал Дэн, но его там уже не было.

Глава 28

Глава 28

Он брел под проливным дождем в никуда, время от времени ощущая боль в левой части груди. Вспомнил о препаратах. Когда это было? Много дней, месяцев, лет назад. Он понимал, что препараты возымели действие на его рассудок, с ним происходило нечто странное. Боль в боку не опасна, уж с ней он как-нибудь совладает; донимал скверный привкус во рту, от которого он никак не мог избавиться — не помогали ни сода, ни пиво. Может быть, попробовать вина? А вдруг поможет.

Он брел, покачиваясь и еле переставляя ноги. Препараты воздействовали на весь организм, но больше всего его беспокоил мозг — он потерял способность сосредотачиваться, потерял память, не знал, помнит что или нет. Возможно, его воспоминания — всего лишь плод воображения? Он не знал, кто он, откуда пришел и что делал в своей жизни.

Время от времени останавливался и смотрел на фотографию, зажатую в руке, которую он взял в спальне. Смутно вспомнил, что это за спальня, кто в ней спал — скорее всего, она принадлежала женщине по имени Гейл, потому что на обороте фотографии стояла подпись: «Гейл с любовью. Вильям». Ему понравился Вильям. Ему бы хотелось с ним встретиться. У него такое милое меланхоличное лицо. Вильям напоминал ему кого-то, кого он любил много лет назад. Может быть, это и был Вильям? Может быть, сейчас он идет к нему?

Постепенно сознание уходило, мозг превращался в tabula rasa.[12] Вовсе и не так уж плохо, подумал он, когда последние проблески сознания уже покидали его. Это походило на рождение нового мира.

Эпилог

Эпилог

Ночь или день — для Майкла не имело никакого значения: в суде и в камере всегда горел электрический свет, независимо от того, светило на улице солнце или нет.

Он не знал, как продвигалось его дело. Отец нанял адвоката, говорят, лучшего в этом городе, который находил лазейки размером с Сахару там, где другие видели глухую кирпичную стену. Но Майкл отказался с ним сотрудничать, рассудив, что это его проблема и он решит ее сам. Если семья отказывала ему в помощи раньше, зачем принимать ее сейчас?