— Здорово, Оуэн! — оживился Даффи — Оставайтесь в ускорении.

С тех пор как офис Даффи в «Царстве теней» был закрыт, он работал на двадцатом этаже отеля «Сент-Джордж» на Бруклинских высотах, в помещении, где раньше обретался агент по продаже недвижимости. Окна его выходили на внушительного вида каменные строения и гавань, но почему-то это место напоминало Даффи о бойлерных, из которых он руководил по телефону рекламными кампаниями, когда бастовали газетчики.

Даффи потребовалось менее пятнадцати минут, чтобы состряпать заявление для печати. Он решил скормить его одному и своих дружков в «Дейли ньюс».

— Это тот случай, когда сбывается мечта всей жизни. Там, на грани реальности, ускоряется пульс и свет приобретает новое измерение. Ему там хорошо, как нигде.

— О Боже, — проговорил его друг из газеты, — да он просто златоуст, этот парень.

— Клиент занят самоанализом, — пояснил Даффи дружку. — И голова у него работает, это точно.

41

41

Как-то в середине зимы Энн, проснувшись, не могла точно вспомнить, что происходило накануне вечером. Она помнила, что, покончив с писаниной, осталась внизу, чтобы почитать воспоминания Минны Хаббард о переходе через Лабрадор, и пила «Санджиовиз». Но вот как обедала, куда делась вторая бутылка вина, как она поднималась наверх и как ложилась в постель — этого в памяти не было.

Позднее стали всплывать куски и обрывки фильма, который она, должно быть, смотрела уже в кровати. Нечто такое, что она никогда бы не стала смотреть трезвой. Небритый и немытый субъект в кожаной куртке и мотоциклетных перчатках без конца колотил раздетую блондинку с вялым ртом, называя ее сукой. Она оказалась убийцей.

В тот день Энн решила покончить с выпивкой, чем после посещения Атлантик-Сити со Стрикландом она занималась постоянно. Она позвонила в местный госпиталь для ветеранов и предложила свои бесплатные услуги. В ответ услышала, что в таковых не нуждаются. Не помогла и ссылка на ее долголетний опыт работы во время войны во Вьетнаме. Не придумав ничего лучшего, она стала посещать гимнастическую секцию в Йорке. Занятия начинались до рассвета в заброшенном здании, в опасной части города. На доске объявлений, над табелем посещаемости, висела приколотая чьей-то ехидной рукой потешная карикатура Ларсена под названием «Аэробика в аду».

Обычно в конце дня на нее находила зеленая тоска. Иногда она подумывала о конной прогулке, но тропы были покрыты льдом и ближайшие конюшни позакрывались на зиму. Энн стала писать для «Андервэя» сентиментальные рассказы о природе или походах по реке с детьми. Тут ей помогали воспоминания детства и об их путешествиях с Мэгги. Обычно, растроганная до слез, когда писала их, она испытывала смущение, видя их напечатанными. От Мегауана не было никакой пользы. Он публиковал все написанное ею без всяких комментариев.