Он опять стал заикаться.

— К… конечно, есть. Это передается композицией. — Хорошо одетая латиноамериканская пара, стоявшая перед соседней картиной, бросила на них осуждающий взгляд.

— Ты злишься?

Стрикланд в отчаянии рассмеялся.

— Нет конечно.

— Ты прав, — заметила она, рассматривая картину. — Я вижу это.

К тому времени, когда они обошли все шесть залов, океан рябил у них в глазах. Приглушенные цвета в стиле Мане принадлежали миру, который теперь был потерян для нее. Она чувствовала себя закутанной в шаль, как та женщина на первой картине, стоящая в оцепенении у воды.

После осмотра Энн уговорила его зайти в кафетерий и выпить вина. Они сидели на застекленной веранде и слушали, как шумит вода в фонтане. Вид у Стрикланда был недовольный.

— Мне понравились картины, — подчеркнула она. — Я увидела то, что ты хотел, чтобы я увидела. Так в чем дело?

— Я не знаю, — ответил он. — Счастливая творческая судьба раздражает меня.

— В жизни Уинслоу Хомера, очевидно, было очень много несчастия, Рон. Пусть это успокоит тебя.

— Это не помогает, — сказал Стрикланд. — К тому же он прожил долгую и благополучную жизнь. И умер в богатстве и славе. Исполнив все, что задумал. Этого вполне достаточно, чтобы выжать из себя слезы умиления.

— Разве у тебя недостаточно успехов?

— Ах, — отмахнулся Стрикланд.

Энн допила свое довольно скверное шабли.

— Что не дает мне покоя, — сказал Стрикланд, — так это то, как из такой скукотищи, как вода, можно делать такие захватывающие вещи.

— Вода — не скукотища, Рон. В океане нет скуки. — Она обвела взглядом музейное кафе, все еще опасаясь, что их увидит кто-нибудь из друзей или знакомых. — А что такое «Красная Вселенная»?

— О-о, — воскликнул он, — запомнила! Это природа. Окровавленная, в зубах и лапах. Прости, Господи! Изгиб линии. Оттенок света, и он делает это. Бесконечно приближаясь к тому, чего вообще невозможно достичь.

Стрикланд элегантным движением изогнул руку в запястье. Этот неожиданный жест, взмах его сильной и грациозной руки в клетчатой манжете возбуждали и отталкивали ее.

— Рон, — заметила она, — ты делаешь то же самое. Делаешь это в своих фильмах.