Это заряжает наши торпеды зарядом Мести.

Если они найдут Ма, убьют её.

— Но я начинаю бояться, — говорит Окси, — что мы её никогда не найдём. Ма просто Ракетоноситель. Твоя дочь рулит ею, как хочет. Она нашёптывает Ольге, как лучше прятаться. И надоумила её звонить ментам. Она наводит на тебя ментов.

— А за что меня ищут менты? — спрашиваю я настороженно.

— За подстрекательство и разжигание межрелигиозной вражды. Твои торпеды громят филиалы Церкви Обвинения, увечат её членов и сжигают их дома по всей стране. Троих убили… — Окси тушит окурок носком ботинка на подрагивающем полу микроавтобуса.

— Мы постоянно меняем места ночлега, — говорит Окси, — потому что твоя Ракета вычисляет тебя очень быстро. Смех сказал, что это будет продолжаться, пока она тебя не убьёт. Он сказал, что твоя дочь очень способная девочка, и просил не удивляться, если появятся сообщения о воскрешении мёртвых и воде, превращённой в вино. И ещё он сказал, что лучше бы ты её убил. Уничтожил порождённое тобой.

— За что это она так меня? — я беру сигарету из пачки Окси.

— Потому что ты первый начал.

— Я?

— Ты хотел, чтобы Ольга сделала аборт.

Я молчу.

— Где Смех? — спрашиваю я, когда наш фургон притормаживает. — Почему он не с нами?

Окси открывает дверцу:

— Он сказал, что это твоё представление. Твой Цирк…

Она спрыгивает на асфальт в тёмном переулке:

— Пошли. У тебя встреча с новыми торпедами.

Я, не двигаясь с места:

— Что я им скажу?

Она требовательно протягивает мне руку:

— Я твой Метотрон. Глас твой всуе. Я сама всё скажу… Ну? Пошли!