Алекс посмотрел на нее таким взглядом, словно она лишилась рассудка.

– Джимми, – прошептала она. – Я думаю, что сегодня ночью там зарыли его.

60

Во сне Джимми раскачивался все выше и выше. Он широко улыбался и кричал Петеру:

– Смотри, как высоко! Смотри, как я могу!

Потом он падал. Вернее, летел.

Петер обычно просыпался за секунду до того, как брат ударялся о землю. Словно память каждый раз избавляла его от болезненного и неизбежного финала. Петер уже видел один раз, как удар головой о камень расколол всю жизнь брата, – этого ему вполне хватило.

Когда он сидел в машине, возвращаясь в пансионат, ему позвонила мать.

– Ты должен поехать домой и отдохнуть, – надтреснутым голосом сказала она.

«Я уже однажды потеряла сына, не заставляй меня еще раз пройти через этот ад», – слышалось в нем.

– Мама, я в порядке.

– Петер, мы волнуемся за тебя. Давай ты приедешь домой. Поешь.

Мы. Должно быть, родители и Ильва. Поесть? Петер не мог вспомнить, когда в последний раз ел. Кажется, накануне вечером, когда они с Ильвой сидели на балконе. Теперь это воспоминание казалось таким далеким.

– Куда ты едешь?

– К Джимми. В «Монгорден».

– Позвони нам. Обещаешь?

– Конечно.

Некоторое время спустя он поставил машину на парковку, захлопнул дверцу и решительным шагом направился прямо в пансионат, где обитатели как раз сидели за столом. Одна из сотрудниц при виде Петера поднялась.

– Я сам найду дорогу, – сказал он и пошел дальше в комнату Джимми.