«Я тоже этого хочу», — подумала Лорен.
Молчание, словно железный занавес, отделило их друг от друга. Женщина завела автомобиль. БМВ отъехал от ворот дома, в котором они жили.
Лишь преодолев половину пути до ранчо, Лорен нарушила это молчание.
— Я люблю тебя, Лия, — произнесла она. — Не думай, что тебя я люблю меньше, чем любила Лесли. Если бы пропала ты, а не она, я бы боролась ничуть не меньше.
Лия не отрывала взгляда от своих сложенных на коленях рук.
— Я боюсь, мама, — тихо произнесла она. — С тобой может случиться что-то плохое.
Лорен не спешила с ответом. Она взвесила вертевшиеся на языке слова и пришла к выводу, что произнести их все же следует.
— Ты знаешь, что на произвол судьбы тебя не оставят. Если что-нибудь и случится со мной, а я в это не особенно верю, ты можешь не сомневаться, что о тебе позаботятся. Твоя тетя Мэг, дорогая, с радостью…
— Не говори мне такое! — перебила ее дочь. — Ты меня пугаешь!
— Я не хотела тебя напугать. Ты сама сказала, что чего-то боишься. Я хотела тебя успокоить…
— Перестань! Я не хочу слышать об этом!
Молчание подобно савану окутало их. Оставшийся путь показался Лорен не легче батаанского марша смерти.[23]
Когда они добрались до ранчо, Лия выскочила из машины, с шумом захлопнула дверь и пустилась бегом по направлению к конюшням. Лорен проводила ее долгим взглядом. Слова дочери эхом повторялись в ее мозгу.
Она обязана положить этому край… обязана ради себя и дочери… Роланд Балленкоа одним поступком погубил половину членов ее семьи. Она не может позволить, чтобы это безумие продолжалось. Это, в конце концов, может разрушить то немногое, что у нее осталось. Именно ради этого она приехала сюда, в этот город. Она примет необходимое решение, и с безумием будет покончено.
Странное спокойствие снизошло на Лорен, когда она, развернув БМВ, отъехала от ворот ранчо семьи Грасида и направилась в Оук-Кнолл.