В своем воображении женщина воскресила записку, которую она оставила на матрасе Роланда Балленкоа:
47
47
Мендес развернул машину в конце Оулд-Мишен-роуд и затормозил. Телефон в доме Лорен Лоутон молчал. На подъездной дорожке к дому ее БМВ тоже не было видно. Детектива терзали нехорошие предчувствия.
Он то и дело вспоминал слова, которые были написаны на картонке, которую принес в управление Балленкоа:
Балленкоа назвал это угрозой, но у Мендеса сложилось неприятное впечатление, что речь идет скорее об обещании.
Его собственные слова, сказанные в беседе с Винсом Леоне, звучали эхом в ушах:
Никто не смог помочь Лорен. Силы правопорядка ее подвели. Муж ее покинул. Даже Бог, по ее мнению, был не на ее стороне. Теперь женщина думает, что остался лишь один человек, на которого она может рассчитывать, — она сама.
Лорен Лоутон переехала в Оук-Кнолл, потому что знала: здесь появился Балленкоа.
Она много пила.
У нее есть пистолет.
Она говорила, что никто не может ей помочь, и затравленно смотрела на Мендеса. На ум приходило слово «отчаяние», но даже оно не отражало всей глубины и сложности ее чувств… Смирение… Кажется, Лорен смирилась с тем, что осталась один на один в борьбе, которую вела.
Выбравшись из автомобиля, мужчина подошел к забору и с легкостью перемахнул через него.
Как же обманчиво ощущение безопасности, которое дают запертые ворота!
Не исключено, что ее машина стоит в гараже. Возможно, Лорен Лоутон сейчас в доме. Надо дать о себе знать, прежде чем женщина начнет стрелять.
— Лорен! — позвал он. — Миссис Лоутон! Это я, Тони Мендес! Вы дома?
Подойдя к входной двери, детектив позвонил. Было слышно, как звонок разнесся по всему дому.