Краем глаза Маус заметил какое-то движение и резко обернулся. Схаап стоял на путях прямо перед локомотивом. В тот момент, когда Каген открыл огонь из своего «стэна», брат Рашели вытащил из кармана промокшего пальто «смит-и-вессон».

Треск очереди перекрыл крик Мауса. Схаап поскользнулся на мокром рельсе, локомотив же неуклонно двигался прямо на него. Маус крикнул машинисту, чтобы тот тормозил, но, увы, тормозной путь был слишком коротким. Кристиан рухнул на рельсы и вскоре скрылся под брюхом локомотива.

Маус услышал, как Каген велел машинисту прибавить скорость. Он даже не заметил, когда «стэн» успел умолкнуть.

Каген повернулся к нему и сказал:

— Девятнадцать.

Маус выбил у него из рук пистолет и с размаха врезал кулаком по физиономии. Сначала в нос, а затем в скрытый повязкой глаз. Каген упал на тендер, прямо в угольную кучу и растерянно посмотрел вверх, словно не мог сообразить, где он.

Маус вытащил «вельрод» и, пригнувшись, прижал дуло к виску Кагена. В глазах немца он увидел страх, однако нажимать на спусковой крючок не стал. Потому что если он его сейчас прикончит, то они останутся с Рекой одни.

Маус поднял с пола «стэн» Схаапа и, по-прежнему держа Кагена на мушке, шагнул к другой стороне локомотива. Он пытался не слушать стук колес, а они все стучали и стучали на стыках рельс.

Дождь лил широкими лентами, которые возникали из темноты и вновь исчезали в ней, пронзенные единственным глазом локомотива. Если верить стрелкам часов, то было еще шесть вечера, однако из-за туч и дождя казалось, что уже сгустились сумерки.

Альдер вскарабкался назад в кабину. Ему пришлось выпрыгнуть, чтобы в очередной раз перевести стрелку, а затем машинист протащил состав еще несколько сот ярдов, пока Маус не велел ему остановиться. Локомотив застыл на месте, пыхтя паром, вагоны один за другим гулко стукались друг о друга, и стоило стихнуть гулу одного удара, как за ним следовал новый.

— Где мы? — спросил Маус.

— Гроот Ветсинге, — ответил машинист, указывая в темноте куда-то влево. — Небольшая деревушка. Дальше по путям, в трех километрах отсюда, другая, Винсум, размером побольше. Затем Варффум, до него еще восемь километров.

— А до Эйтхейзена? — поинтересовался Маус.

— Отсюда двадцать километров или еще полчаса, может, дольше. Пути здесь старые, по ним быстро не проехать.

И тут в кабину вскарабкалась невысокая фигура и, сняв шляпу, выкрутила из длинных волос воду. Река.

— Почему мы остановились? — спросила она, глядя на Мауса. Тусклого света единственного в кабине фонаря было достаточно, чтобы рассмотреть ее лицо.