Река прислушалась, однако никакого поезда не услышала. Никаких гудков вдалеке, ни приглушенного перестука колес. Ничего.

— Вон там станция, — сказала она, разглядев рядом с семафором приземистое строение. В душе у нее царила опустошенность, и ей требовалось чем-то себя занять. И она зашагала в сторону станции.

— Ты куда? — крикнул ей в спину Каген.

Она не стала замедлять шага. Вскоре подошвы его ботинок зашуршали у нее за спиной по гравию насыпи. И еще спустя миг он уже шагал рядом с ней. — Я спросил тебя, куда ты направилась?

— На станцию, — ответила она. — Нужно, чтобы нам освободили путь.

Она закрыла глаза и снова открыла, но тупая боль не отступала. Леонард, подумала она, ну почему ты не мог мне солгать? Что мешало тебе сказать, что ты любишь меня?

Прожектор локомотива освещал им путь, и они подошли к станции. Жалюзи на окне были неплотно закрыты, и на крошечную платформу проливался луч света. Этого было достаточно, чтобы прочесть надпись на кирпичной стене: Варффум.

Река быстро посмотрела на Кагена и, заметив в его руках пистолет, распахнула дверь. В глаза ей тотчас ударил яркий свет, и она прищурилась. За письменным столом сидел мужчина средних лет, чем-то напомнивший ей собственного отца, когда тот был моложе. Вместе с ним в кабинет ворвался порыв ветра, и мужчина поднял голову. Заметив их, он сглотнул. Река увидела, как его кадык несколько раз дернулся вверх и вниз.

— Нам нужна ветка до Эйтхейзена, — сказала она по-голландски, не пускаясь ни в какие объяснения. — Вы меня поняли?

Мужчина за столом — в свете масляной лампы его лицо имело нездоровый желтоватый оттенок — посмотрел не на нее, а куда-то ей за спину. Понятно, это он заметил Кагена с пистолетом в руке. На столе ровной линией выстроились четыре большие бутылки. Река принюхалась и уловила запах: пиво.

— Вы из Сопротивления? — спросил он негромко.

— У нас поезд с евреями, — ответила Река, — и нам нужно в Эйтхейзен. А оттуда в Ваддензее, где нас ждут лодки.

Иногда полезно говорить правду, подумала она, глядя, как глаза мужчины с каждым мгновением становятся все больше и больше на нездоровом желтом лице.

— Возможно, нас преследуют немцы. Мы точно не знаем. Но нам обязательно нужно в Эйтхейзен. Если мы туда не попадем, немцы нас всех убьют.

— Начальник станции в Гронингене приказал мне заблокировать путь, — пояснил дежурный. — Приказ СД. — Он взял ближайшую бутылку и сделал долгий глоток. — До Эйтхейзена всего восемь километров.

Значит, немцы все-таки уже преследуют поезд, подумала Река.

— У нас женщины и дети, — сказала она, вспомнив о людях в товарных вагонах. — И старики. Им не хватит сил пройти это расстояние, а оттуда еще до Ваддензее. Да и времени у нас тоже нет.