Ему дали три минуты.

У Эрика перехватило дыхание. Врач из Каролинской больницы в постановке диагноза оказался солидарен с находящимися на борту коллегами и поинтересовался, что те делали, чтобы привести мужчину в чувство, и какое именно повреждение тот получил.

Ничего не помогало. Когда голос доктора исчез из динамика, Эрик чувствовал себя, как никогда, одиноким и беспомощным.

— Мы перепробовали всё, — подвела итог Лидия.

В отличие от Эрика она за весь день не уронила ни слезинки и теперь стояла посреди кабины бледная как смерть.

— Я скажу остальным. Сколько у нас времени?

Эрик взглянул на часы, но цифры поплыли перед глазами.

— Думаю, не больше двух минут, — ответил он, застыдившись своей слабости.

Лидия вышла из кабины, и Эрик остался наедине с Каримом. Он шел на снижение, как будто собирался посадить самолет, и спрашивал себя, как будет объяснять пассажирам суть происходящего. Или того, что должно произойти.

Сказать им, что долго так продолжаться не может? Что он должен посадить машину, пока та не разлетелась на куски от столкновения с поверхностью Атлантического океана? Что их гибель дело решенное, потому что американцы очень боятся террористов и готовы предать смерти своих безвинных сограждан, лишь бы не ошибиться на этот счет?

Эрик прикрыл глаза. Звонить отцу не имело смысла, они сказали друг другу все, что только можно. Единственным человеком, с которым он все еще хотел говорить, оставалась Клаудия, но она была недоступна.

Эрик уронил голову на спинку кресла.

«Мы скоро увидимся, мама».

В этот момент кто-то позвонил в дверь кабины. Моргнув, Эрик увидел на экране радостное лицо Лидии.

Он очнулся!

Слишком поздно. Их время истекло. Уже дан приказ о начале атаки, Эрику об этом сообщили. Вероятно, он завыл бы от ужаса и отчаяния, если бы вместо воя из горла не вырвался крик на весь самолет, так ему показалось:

— Но, черт вас возьми, слушайте же, что я вам говорю! Он очнулся!

Эрик повторил это еще и еще раз. Он кричал не переставая.

Один из членов экипажа помог Лидии втащить американца в рубку. Тот был так слаб, что почти висел у них на руках. Однако, поймав его взгляд, Эрик понял, что он в состоянии, по крайней мере, разговаривать.

Человек, который ответил на вызов Эрика, тоже был вынужден кричать, чтобы быть услышанным: