— А как быть с трупом Баллестры? Надо ли сообщить карабинерам?

— В римскую полицию? А почему бы не в ФБР? Скоро начнется конклав, и ворота Ватикана закроются. Значит, мы в любом случае будем вынуждены разобраться в этом деле своими силами. Вы меня поняли, господа? Ни слова ни о чем! А вы, начальник гвардии, заставьте молчать своих швейцарцев. Иначе я открою посольство в Тегеране только для того, чтобы иметь удовольствие послать вас туда.

— Тайны такого рода оставляют на своем пути много трупов, ваше преосвященство! — раздается из темноты женский голос.

Кардиналы вздрагивают от неожиданности, услышав его. Разгневанный Камано направляет свой фонарь на тень, которая, стуча по полу каблуками, приближается к нему по центральному проходу. Луч освещает высокую и тонкую черноволосую женщину в черном строгом костюме и белом плаще. Сзади нее занимают места в соборе четыре карабинера и несколько полицейских в штатском.

— Кто вы и чего вы хотите?

— Я комиссар Валентина Грациано, ваше преосвященство. Мое начальство поручило мне обеспечить защиту вашей паствы. Я полагаю, вы должны понимать, что за убийствами, которые вы пытаетесь скрыть, последуют новые.

— Увы, мое дитя! Хотя вы римлянка и комиссар, Ватикан — независимое государство. Вы ни при каких обстоятельствах не имеете права входить на его территорию без письменного разрешения его святейшества.

— Такой документ было бы слишком трудно получить в эти траурные дни. Поэтому нам пришлось обойтись без него.

Камано подходит к молодой женщине, чтобы загородить от нее труп Баллестры, и вдыхает волнующий запах, который исходит от нее.

— Вы меня плохо поняли, синьора. Это преступление — внутреннее дело суверенного государства Ватикан и относится только к его юрисдикции. Поэтому я прошу вас немедленно уйти отсюда.

— Это вы меня плохо поняли, ваше преосвященство. Ваши торжественные суды имеют право рассматривать дела о расторжении браков или об отступлении от догматов веры, но не уголовные дела. Вот мое предложение: если вы согласитесь сотрудничать с гражданскими властями Рима, я обещаю вам молчать обо всем.

— А если я откажусь?

В ответ раздается треск и сверкает целый дождь вспышек: это полицейские эксперты фотографируют труп с близкого расстояния.

— Если вы откажетесь, фотографии трупа монсеньора Баллестры завтра появятся на первых полосах крупнейших ежедневных газет нашей планеты. И весь мир узнает внушительный список затворниц, убийства которых Ватикан замалчивает уже несколько недель.

— Это отвратительный шантаж, синьора Грациано. Будьте уверены: я сообщу о нем вашему начальству.