— Тише! Вы не должны говорить. Если вы окажетесь в опасности, просто сожмите кулаки, и я верну вас сюда. А сейчас сосредоточьтесь на матери Габриэле. Она сидела там, где сидите вы. Ее ладони лежали там, куда вы положили свои. Вы чувствуете ее?
Начинает дуть ветер. Голос отца Карцо звучит все тише. Мария чувствует, как ее живот тяжелеет, а груди обвисают внутри бюстгальтера. Ее ягодицы становятся мягче, мышцы рук повисают складками внутри рукавов. Вместо джинсов и куртки ее тела касается жесткая ткань монашеской рясы. Ее поясница становится шире, а гениталии уже. Зубы раздвигаются во рту и становятся гнилыми. Ноздри начинают чувствовать кислый запах, похожий на запах уксуса. От этого запаха она недавно проснулась в монастыре возле Сент-Круа.
Мария Паркс все больше входит в тело матери Габриэлы. Теперь она снова слышит визгливый скрип мисок, по которым скребут ложки, шуршание башмаков по полу и хихиканье затворниц, собравшихся за столами. Открыв глаза, она видит бледный свет свечей. Вечер 14 января 1348 года — года великой черной чумы.
В тот вечер мать Габриэла уснула в своем кресле, убаюканная дребезжащим голосом затворницы, читавшей у столика для книг молитву против демонов. В эти несколько секунд отдыха настоятельница видела во сне водосточные трубы, из которых льется дождевая вода, трупы, оставленные лежать в ручьях, и своры бродячих собак в городах, уничтоженных чумой. Еще ей приснились странные всадники в монашеских рясах с капюшонами. Держа в руках факелы, они мчались, не жалея коней, к ее монастырю. Она внезапно проснулась оттого, что открылась дверь трапезной. Вошедшая монахиня делала знаки руками и все время показывала на темноту снаружи. Мать Габриэла поняла, что всадники действительно приближались.
135
135
Кардиналам сообщили, что конклав обязательно начнется в ближайшее время. После этого камерлинг приказывает запереть тяжелые ворота Ватикана, отделяя безмолвных прелатов от толпы верующих, которая продолжает заполнять площадь Святого Петра. Потом он ставит у входа в собор швейцарских гвардейцев — регулировать очередь паломников, пришедших преклонить колени перед останками папы. Эта бесконечная очередь тянется от моста Святого Ангела. Несмотря на моросящий дождь, обычный для Рима в это время года, людской поток не иссякнет еще несколько дней.
Комиссар Валентина Грациано, раздвигая толпу, только что дошла до здания архива. Она показывает свой пропуск и проходит за цепь гвардейцев. По алебардам, которыми они вооружены, текут струи дождя.
Внутри здания книжные шкафы и статуи затянуты черной тканью, и Валентине кажется, будто она идет по кладбищу. Когда она приближается к подъемной решетке, офицер, стоящий на посту перед этим входом, приказывает гвардейцам скрестить алебарды, а сам протягивает руку за пропуском. Валентина подает ему то, что он требует.