Он улыбнулся, и его подбородок исчез в жировых складках на шее.
— Пожалуйста, милая. Успехов в университете. — Затем нырнул под прилавок и сунул что-то ей в руку: — Это тебя подкрепит.
В машине она развернула батончик с мюсли:
— Он милый.
Я вцепился в руль:
— Вы не Кети.
— Я понимаю, но ему было приятно, правда ведь? И вы не вывели его из заблуждения, когда оставляли меня с ним, правда? Так что мне пришлось играть роль. Вообще-то, это была ваша идея.
Она была права. Подвеска «рено» скрипела и стонала, пока мы выезжали с покрытой рытвинами парковки.
— Как так получается, со мной вы — бессвязно бормочущая, трясущаяся развалина, а с Биллом — нормальный человек?
— Вы скажете мне, кто такая миссис Керриган?
— Нет. — Я свернул налево на Ангус-роуд и направился в Касл-хилл.
28
28
— Нет, ничего не видела. — Женщина с плоским лицом и кудрявыми светлыми волосами выпроводила нас на улицу. Затем бросила взгляд в сторону дороги. Сморщила верхнюю губу. — А нельзя ли что-нибудь сделать с этими ужасными людьми? — Нырнула внутрь и закрыла за собой дверь.
На Макдермид-авеню стоял жуткий холод. Небо становилось совершенно черным, солнце спускалось за холмы. Я сунул руки поглубже в карманы, сгорбился:
— Сколько еще?
Доктор Макдональд вычеркнула из списка фамилию женщины, выдохнула облако теплого пара в шерстяные полосатые перчатки:
— Осталось еще двадцать шесть.
«Ужасные люди» сидели в своих раздолбанных машинах на другой стороне улицы, направляя на нас сияющие черные глаза своих фотокамер. Словно черные вороны в ожидании свежей жертвы. По крайней мере, они перестали донимать нас вопросами.
Я прошел вслед за доктором Макдональд пару домов, к следующему адресу из списка. Вслед за нами двинулся легковой автомобиль.