Анатоль полез в рюкзак за спальным мешком.

— Я с вашего позволения еще поброжу… — Якут медленно поднялся. Как все нацмены, он старался говорить по-русски как можно правильней.

— В добрый час… — кивнул на его слова Кадушкин. — Лука Васильевич, хотите выпить?

— Нет, благодарю.

А я, пожалуй, хлебну. Вы знаете, что произойдет в конце концов и, вероятно, очень скоро? Он найдет нам этот клад. С вашей помощью или без нее, но найдет! Потому что он гений-следопыт…

— Я заметил, — усмехнулся Лука, — вам нравится употреблять подобные выражения.

— Вы имеете в виду слово «гений»?

— Да. Оно ведь имеет довольно узкий диапазон…

— Но я и впрямь имею дело только с гениями! — Это произнес Кадушкин с особой значительностью. Лука поневоле прислушался. — Я ведь, уважаемый, занимаюсь этим делом очень давно…

— Каким… делом?

— Игрой с законом. И за эти годы у меня сформировалась отменная команда. Причем не просто профессионалов, а людей высокоодаренных, истинных гениев, я не оговорился. Я в самом деле не знаю лучшего следопыта, чем Егор! И никто не защитит меня лучше Анатоля. На меня, к примеру, работает лучший карманник Европы…

— Вы все это определяли на конкурсной основе?

— Напрасно иронизируете! Он сможет расстегнуть вашу ширинку и вытянуть через нее трусы или плавки, а вы в это время как ни в чем не бывало будете продолжать ехать в поезде Женева — Берн. И лучший карточный шулер у меня в команде, и лучший медвежатник…

— Сколько же вам людей приходится с собой таскать?

— Обычно немного. Часового, например, охранника — обязательно.

— И часовые бывают лучшими в мире?

— Несомненно. Помните того?..

— Да. Классный стражник.

— Хорошее определение! — Кадушкин сделал глоток из фляжки. — Кроме стражника, со мной еще всегда Анатоль и еще пара боевиков. С остальными — постоянная связь, вплоть до спутниковой. При необходимости нужный человек в течение суток у меня — даже если он в другом полушарии. Теперь, возможно, и вы, Лука Васильевич, попадете в мой список…

«Ни за что!» — подумал Лука. Но промолчал.