— В последние годы — да. Но там у них работает много бывших пациентов, насколько я понимаю… Эдакая смесь психов и докторов. А может, и доктора такие же.
Она опять вздохнула и пошла вниз.
Ян бежит за ней, быстро освобождает машины и возвращается.
Что это? Дверь в его квартиру приоткрыта. Он забыл ее захлопнуть.
Леген наверняка слышал их разговор.
И что делать? Как себя вести?
Старик так и сидит за кухонным столом. Подлил себе кофе — кружка почти полная.
— Пришел, значит…
Он раскурил свою трубку, пока Ян отсутствовал, но вид у него невеселый.
— Я слышал, что эта ведьма тебе говорила… так орала, что весь дом слышал. Глухая она, что ли?..
Ян не знал, что сказать. Тихо прошел к столу и сел. Почему-то ему трудно оторвать взгляд от правой руки Легена. В этой руке в тот роковой день был нож.
Но надо же что-то сказать…
— Вам нравилось работать в больнице?
Леген молча посасывает трубку.
— Я хочу сказать… вы же там провели очень много времени.
— Всю жизнь. — Леген выпустил наконец густой клуб довольно ароматного дыма. — Но я никого не убивал.
Ян молча ждал продолжения.
— Мамаша была гулящая… у детей отцы все разные. Тридцатые годы… пила как подорванная, снимала парней по кабакам и нисколько этого не стеснялась. Ее и поместили в Патрицию, вроде бы лечиться от алкоголизма. В те годы Патриция была обычной психиатрической лечебницей. Общего, так сказать, профиля. А я еще ребенком был, ну и меня заодно сюда сунули. Здесь и остался.
— Значит, вы никого… ножом не пыряли?