Врет? Может быть, и нет… Может быть, простой ответ, который его подсознание вложило в уста Торгни Фридмана, и в самом деле все объясняет: один из Банды четырех сам убил двоих приятелей. Они издевались не только над Яном, но и над своим товарищем тоже — и он не выдержал.

В самом деле, Рёссель прав: мир не в одну модель не укладывается. Фундаментальная черта мироздания — непроглядная тьма. Ян вспомнил, как на уроке рисования учитель показывал «Черный квадрат» Малевича. Тогда это показалось ему розыгрышем.

Случайно глаз его падает на датчик топлива — стрелка вошла в красный сектор. Сейчас загорится желтая лампочка — он не заправлялся перед поездкой.

Впереди на дороге сияет логотип «Статойла» — желтая подкова на синем фоне.

— Пора залить бензин.

Молчание. Он смотрит в зеркало заднего вида — Рёссель опять откинулся на спинку и, похоже, дремлет. Ян решается обернуться — бритва лежит рядом на сиденье, рука — на баллончике со слезоточивым газом.

Ян решительно сворачивает на заправку, забитую темными фурами, подъезжает к колонке и достает из бумажника карточку. Наклоняется, чтобы выйти из машины, и в живот ему упираются взятые в последнюю секунду у Карла пластиковые наручники.

И что? Попытаться обезвредить Рёсселя, если представится возможность?

Или… может же так случиться: на заправку заезжает патрульная полицейская машина. Сдать им Рёсселя? Но тогда он никогда не узнает, где могила брата Лилиан.

А он именно за этим сюда и приехал. Рёссель обещал показать, где он закопал Йона Даниеля.

Ян набирает пин-код, сует пистолет в горловину бензобака и нажимает на курок, поглядывая на заднее сиденье. Голова и лицо Рёсселя не видны, скрыты крышей, Ян видит только грудь и ноги в серых больничных брюках. Неужели он и в самом деле заснул?

Он осматривается.

Ярко освещенные колонки выстроились по стойке «смирно». На стоянку въезжает еще одна четырнадцатиметровая фура.

Щелчок отсекателя. Бак полон. Он вынимает пистолет и бросает взгляд на машину.

На заднем сиденье никого нет. Рёссель исчез.

Исчез со своей бритвой и слезоточивым газом на поясе.

На парковке ни души. Но десятка полтора фур стоят чуть не в полуметре друг от друга, пройти между ними — как оказаться в лабиринте.

Он встает на четвереньки и смотрит им под брюхо. Никого. Никаких серых штанов.

Его внезапно охватывает чувство страшной усталости. И безнадежности. Все зря.

— Ты, случайно, не меня разыскиваешь? — Голос за спиной.