– А я нет? Что ты хочешь услышать?

– Не знаю. Как прошла ночь, что она говорит тебе, не пыталась ли вытянуть сведения, что знает, что ты о ней думаешь – выбирай?

– Ничего не выбираю. Ночь прошла тихо, часовой сказал, что дрыхла без задних ног. Не храпела, если тебе это интересно. – Марина возмущённо фыркнула. – Сведений ей от нас особо не нужно. По-моему, она и так знает побольше нашего. И о нас в том числе. Вот это меня действительно беспокоит.

– Ну а сама она – что? Что ты о ней думаешь?

– Не знаю, Марин. Честное слово. Не понял ещё. А ты что скажешь? – он посмотрел прямо в её встревоженные глаза.

Она ещё раз оглянулась на спину уходящей Кати.

– Я её боюсь.

– Что так? Она вроде бы настроена миролюбиво.

– И что? Смирнов, представь, что кто-то привёл к тебе домой дикого волка. Как ты себя будешь чувствовать, даже если он «настроен миролюбиво»? А? Андрей, она – опасная хищница, убийца, может быть. Ведь сам говорил, что у Волка кто-то его бандитов пришил. И тут она является.

– Марин, притормози. Тему, где она разжилась оружием, мы пока не обсуждали, но даже если это и она? Мы тут, что ли, сплошь ангелы? Тоже всякое у многих на руках. И кровь в том числе.

– Про вас я, по крайней мере, всё знаю, иногда больше, чем вы сами. В том числе и то, какие вы убийцы. Одно дело стрелять по человеку, а совсем другое его же ножом резать. Глядя ему прямо в глаза. Это тебе не на курок нажать, тут закваска совсем другая нужна. Так что я тебя очень прошу, Андрей – будь с этой бабой осторожен. И Новикова, по-возможности, к ней не подпускай. А то он парень прямолинейный, начнёт с ней заигрывать, как с рысью тогда. Как бы она ему чего-нибудь не отвернула, а мне потом пришивай.

– Ладно, Марин, присмотрю за твоим здоровяком.

– Спасибо. И сам, Смирнов, того… не расслабляйся.

– Расслабишься тут. Ладно, понял я тебя. Мне идти надо.

Он повернулся обратно к раздаточному столу, где его уже дожидались две эмалированные дымящиеся кружки и едва заметно покачал головой: «Ох уж эти женщины со своим чутьём!». Взял кофе и не спеша, будто шёл по тонкому льду, пошагал к дальнему концу стола.

***

Уши всё ещё немного побаливали. Время от времени подполковник Михайлов непроизвольно поднимал руку и тёр их, но глухой гул, оставшийся после бомбёжки, никак не хотел отпускать.

Они снова сидели втроём – он, Кузнецов и безымянный тип из госбезопасности. На этот раз гэбэшник не выглядел расслабленным. Наоборот, был зол и раздражителен. Его команда заканчивала работу. Дознаватели и большая часть переводчиков уже убрались с базы вместе с группой здоровых пассажиров. Лёгких раненых вывезли тоже. Сейчас летающий госпиталь готовился забрать лежачих, а скользкий бесцветный тип проводил последнее совещание, раздавая распоряжения, подкреплённые приказами с самого верха.