«Это — чудо!» — подумал Тит и уже без удивления различил человека в милицейской форме, который с улыбкой смотрел на него.

«Рамиз, — отметил Засыпной и начал падать. — Так вот в ком я так ошибся! Поздно, жалко, что поздно, слишком много чужих мыслей…»

Милиционер подошел к упавшему на бок Засыпному и заглянул в его замерзающие зрачки. Стоя около конвульсирующего тела, Шалманбеков призывно посмотрел на Митрофана, потыкал правым кулаком в свои глаза и провел им поперек горла.

Немой понял заказчика и гиббоньей походкой приблизился к директору. Капитан покинул «уголок здоровья» и зашел в кабинет. Он осмотрелся, подошел к бюсту вождя первого в мире государства рабочих и крестьян. Здесь он натянул на руки резиновые перчатки, взял ружье, проверил наличие патронов в стволах и посмотрел в направлении «уголка здоровья», где в дверном проеме мелко подрагивали, словно в танце, черные кожаные сапоги Засыпного, добротно сшитые когда-то глухонемым сапожником Митрофаном Нетаковым по прозвищу Ленин.

«Трошка дергается, как Владимир Ильич в старой кинохронике, — подумал Рамиз, — за то его так и прозвали».

Откинув стволы на плечо, милиционер заглянул в «уголок здоровья». Он намеренно двигался, выставляя вперед левое плечо, чтобы не быть расшифрованным до срока.

Нетаков стоял над конвульсирующим директором и радостно смотрел на капитана. Его лицо было в крови, и он, далеко вытягивая свой желто-черный язык, с удовольствием слизывал сочные капли.

— А-а-да! — радостно блеял глухонемой.

В левой руке он держал за слипшиеся от крови вьющиеся волосы отсеченную голову Засыпного. Глаза были вырезаны, и из опустошенных глазниц струилась кровь. Из шеи тоже сочилась кровь, а внизу у нее что-то, как померещилось Шалманбекову, подрагивало. Очевидно, именно это Митрофан и называл проводами, указывая своим окровавленным инструментом на подрагивающие отростки.

«Что это, нервные окончания? Анатомический театр, да и только! — подумал капитан милиции. Он вышел на середину холла и навел ружье на тело директора. — Ближе к эпилогу!»

— У-умна! У-умна! — Нетаков запрыгал на месте, раскачивая голову и полосуя по ней ножом, как по кочану капусты. Кровь брызгала во все стороны, щедро орошая обильно перепачканного в крови Митрофана. — О-ота-а!

— Умно — не то слово! — Милиционер закончил фразу глухонемого, быстро навел на него ружье и нажал оба курка.

Сразу после грохота выстрелов Митрофан отлетел назад и угодил в груду разного хлама, сочтенного работниками завода непригодным для какого-либо домашнего употребления. Из-под рухнувшего тела выкатились теннисные мячи, вылетели пластмассовые кегли и пластиковые бутылки. Часть этих предметов задела тело Засыпного, которое все еще продолжало свою причудливую пляску — пляску смерти на залитом кровью желто-зеленом линолеуме.