Но так не могло продолжаться. Нельзя было остаток жизни провести в постели, терзая себя сожалениями. Нужно было двигаться, идти вперед.

В марте она связалась со своим бывшим преподавателем – научным руководителем Махмуда. Они вместе пообедали в кафе на рынке в Упсале.

Он был таким же, как и прежде. Седые волосы, прямая осанка, учащенный пульс и «Кэмел» без фильтра в руках. Он явно подозревал, что за смертью Махмуда кроется нечто большее, чем писали в газетах по заказу Бронзелиуса и его коллег. Люсет никогда бы не поверил, что Махмуд связался с террористами и пытался внедриться в их организацию, чтобы собрать материал для своей докторской диссертации. Именно это и привело, по словам талантливых пиарщиков, к его героической смерти. Но Клару он не стал расспрашивать, за что она была ему благодарна. И он сразу согласился позволить ей закончить диссертацию Махмуда. Потом она поехала в Брюссель и подготовила вещи к переезду.

В Лутхагене она сняла однокомнатную квартиру. В университете ей отдали кабинет Махмуда. Может, это не совсем нормально. Может, не так стоит пытаться справиться с горем от утраты близкого человека. Но Клара чувствовала, что должна это сделать.

А когда лед на реке полностью растаял и Упсала начала готовиться к майскому балу и выпускным, Клара достала бумажку с адресом женщины по имени Сьюзен.

Она попросила таксиста остановиться у станции метро Смитсониа. Она открыла дверцу и ощутила жар лета. На лугу множество людей отдыхали, бегали и устраивали пикники. Как так получилось, что она никогда не бывала здесь раньше? Все казалось таким знакомым и родным.

Клара сняла наушники, чтобы лучше прочувствовать этот новый для нее мир со всеми его красками и звуками.

Через десять минут она стояла перед Капитолийским холмом. Клара сверилась с картой в телефоне. Повернув, она обогнула здание Конгресса по Индепенденс-авеню и повернула налево на Фёрст-авеню.

В воздухе пахло летом, хот-догами и жареным луком из киосков. Женщины и мужчины в костюмах спешили по улицам на следующую бессмысленную встречу. Клара поверить не могла, что всего полгода назад она могла быть среди них. Но это было словно в другой жизни. В другом времени.

И наконец она увидела его прямо перед собой. Здание Верховного суда США, белое и торжественное, похожее на античный храм. Клара сразу ее увидела. Слева на ступеньках. Одинокая хрупкая женщина. Худая и незаметная. В ней не было ничего примечательного. Именно так она себя и описала в письме. Клара подняла глаза к остроугольной крыше. «Все равны перед законом».