Шон последовал за ним, снова зажав пальцами ноздри. Смрад в подвале был куда гуще, чем в спальне.

Голубоватый луч фонаря выхватил из липкой тьмы чьи-то ноги. Карлсон спустился еще на две ступени. Прямо у лестницы лежал труп, раскинув в стороны руки. Между раздутых губ торчал сморщенный кончик языка.

Плач продолжался. Он показался странным Мурзилке. Что-то было в нем…

— Это, наверное, хозяин дома, — сказал Шон, толкнув ногой мертвеца.

— Гм… а это кто, по-твоему?

Сказочники оторопело глядели на развороченные останки человеческого тела.

— Я люблю тебя… — монотонно лилось откуда-то из глубины погреба.

— Он записал голос, твою мать! — с яростью проговорил Мурзилка.

— Все будет нормально…

И снова женский стон.

Шон осторожно двинулся вперед. Ему показалось, что где-то там замерцал огонек. Через мгновение он держал в руках сотовый телефон, на который шел входящий вызов.

— Не плачь. Я люблю тебя…

Напарники не видели, как фигура, лежащая у батареи в спальне, шевельнулась. Из-под тряпья высунулись руки, сбросили заплесневелый хлам. Человек с мобильником в ладони медленно поднялся на ноги, ударом ноги отфутболил в угол голову Станислава и направился к подвалу.

Пока Шон неверяще глядел на дисплей, Мурзилка с колотящимся сердцем осматривал кисть, почти оторванную от руки. Он видел Станислава Косенко всего один раз. Но наколки в виде перстней на пальцах говорили сами за себя. Это тело Стаса.

Но ведь голова его лежит в спальне. Тогда кто там, рядом с ней?!

Он оцепенел, фонарь в его руке чуть дрогнул.

«Почему мы не проверили тело в спальне?!» — заскрипел его внутренний голос. — Кто там, наверху?!»

— Оно было завалено тряпками. Никто из нас не видел, есть ли у него голова или нет, — тихо проговорил Карлсон. — Малыш! — окликнул он.

Шон с вялым видом шагнул к приятелю:

— Это телефон. Он записал свой голос и поставил его на входящий вызов. А еще я нашел бумажку. Смотри, что тут написано…