Руки-ножницы улыбнулся на это замечание и снова подошел к столу. Он сел на край столешницы и продолжал перебирать фотографии. Время от времени он посматривал на нее своими чудовищными глазами и улыбался.

— Жаль. Мы стараемся предоставлять заключенным все услуги. Какая у вас специальность, доктор?

— Я педиатр. Я помогаю детям с нервными расстройствами. Еще пишу детские книги.

— Ах, так вы знаток человеческой психики. А я вот не имею никакой ученой степени, всю жизнь был военным. Правда, еще и политиком, что делает и меня неплохим психологом.

— Я могу задать вопрос? Почему я здесь, генерал?

— Вы что, сама хотите быть следователем?

— Я хотела бы знать, почему меня удерживают здесь против воли?

— Вы задаете простые вопросы, доктор. Очень хорошо для начала. Вы здесь потому, что вы — пешка.

— Я — пешка?

— Да. Пешка, возможно, чем-то напоминает королеву, но она все равно лишь маленькая пешка. Можно нам поиграть пешкой?

Вики сидела тихо, решая, как лучше всего играть в эту опасную игру. Только расскажите правду, говорил ей майор Диас. Она решила послушаться его.

— Вы держите меня здесь потому, что хотите использовать меня. Вероятно, для того чтобы добраться до Алекса Хока? — спросила Вики, глядя ему прямо в глаза. — Как вы намереваетесь сделать это?

— Очень хорошо! Наша беседа может окончиться довольно быстро, хотя начало мне уже нравится.

— Это хорошо, что быстро. Значит, время моего пребывания здесь можно значительно сократить, генерал. Когда вы отпустите меня?

— Если вы все сделаете так, как я скажу, и ваши усилия будут соразмерны требуемому результату, то вас освободят целой и невредимой.

— Вы даете мне слово?

— Моя милая сеньорита, у вас нет никакого выбора. Пешку в любой момент могут съесть, понимаете?

— Понимаю. В таком случае почему мы не начинаем?

— Да ради Бога!

Мужчина открыл ящик стола и положил на стол кассетный магнитофон и толстую газету.