Дверь у Руслана была открыта, что очень странно, учитывая постоянные шмоны притонов. В квартире была Олеся, она стояла, наклонившись, возле дивана и шептала: «Дыши, дыши, дыши». Промелькнувшая в моей голове догадка заставила меня вбежать в квартиру. На диване лежал Руслан. Казалось, он спит, но что-то настораживало в его ангельски спокойном лице.

– Что с ним? – заорал я.

– Передоз. Он уже мертв, – и продолжила как ни в чем не бывало: – Дыши, дыши, дыши.

Так, с Олесей все ясно: она в заморочках[10]. Я схватил холодную руку Руслана и пытался нащупать пульс, но тщетно.

– Дура, он умер! – заорал я на Олесю. – Надо вызывать скорую. Пусть труп заберут.

– Если вызывать скорую, то нужно называть причину – узнают о передозе, вызовут ментов. Начнут шмонать,[11] и нас загребут, особенно увидев наши дорожки[12].

– Что же делать? – отозвался я. Перспектива оказаться на нарах совсем меня не радовала. Но и друга (точнее, его труп) оставлять тут нельзя.

– На кухне мешки для мусора были, – безучастно ответила Олеся.

– Олеся, очнись! Ты совсем свои мозги прокурила? Он жил вместе с тобой, помогал тебе. Я знал его с самого детства. Хоть он и наркоман, но его нужно похоронить по-человечески, гроб, похороны, отпевание, – пытался я образумить Олесю.

Но она лишь пожала плечами:

– Был человек, нет человека, но труп-то остался. Если мы будем хоронить по-человечески, то опять скорая, плюс у тебя есть деньги на гроб и всю эту лабуду? Он уже мертв, а мне этих денег хватит, знаешь, на сколько минут счастья?

– Олеся, ты же с ним жила. Ты не чувствуешь боли утраты, горечи? В тебе хоть что-то осталось человеческое? – возмутил меня ее спокойный тон.

– Ты скоро поймешь, что это не больно. Наркотик уже у руля. Нет боли, нет печали, нет чувств. Это не больно. Но ты же такой человечный, поможешь мне убрать труп? – спросила она.

Я понял, что Олеся стала дном наркомании, до ее души невозможно достучаться. В который раз себя проклял, что попробовал кокс. Не хочу стать циничным животным, безжалостной машиной, которой нужна жизнь лишь для кайфа, в постоянной погоне за счастьем я не хочу потерять свою душу.

– Страшно – вмажься, станет легче, – по-своему восприняв свою задумчивость, предложила Олеся.

Нет, только не наркотики. Но тут во мне проснулся наркоман: «В тебе остались человечность, доброта, душа. Давай, ширнись, я встану у руля. Я все сделаю за тебя. И тебе легче, ведь ты не будешь принимать в этом участие, ВСЕ СДЕЛАЮ Я».

– Так ты мне поможешь? – снова спросила Олеся.

Помимо моей воли вырвалось:

– Да, но я не смогу в трезвом сознании. Иди, приготовь мне винт.