Он стреляет глазами в мою сторону и продолжает:

— Выше Северного седла, особенно выше восьми тысяч метров, наше тело и мозг начнут умирать. Не просто уставать и лишаться сил, а в буквальном смысле умирать. Предыдущие экспедиции — даже носильщики — обычно начинали пользоваться кислородными баллонами, только когда поднимались значительно выше Северного седла. И то в основном во время восхождения. Я рассчитываю, что мы будем носить кислородные маски начиная с третьего лагеря — в том числе «тигры» из числа шерпов, если понадобится — даже в палатках. Даже во время сна.

— Мы с Пасангом провели две недели на Северном седле и поднимались выше без всякого кислорода, — говорит Реджи.

— И вам все время было плохо? — спрашивает Дикон.

— Да. — Она опускает взгляд.

— Вы хорошо спали… или вообще спали по ночам?

— Нет.

— У вас был аппетит, даже когда еще не закончился запас продуктов?

— Нет.

— Вы заставляли себя ежедневно — после того как пробыли на такой высоте некоторое время — приносить снег и разжигать примус, чтобы сварить суп или просто получить питьевую воду?

— Нет.

— Вы оба были обезвожены, страдали от головной боли и рвоты уже через несколько дней?

— Да. — Реджи вздыхает. — Но ведь это следствие пребывания на Эвересте, не так ли?

Дикон качает головой.

— Следствие того, что на Эвересте начиная с восьми тысяч метров наш организм начинает умирать. Кислород из баллонов — всего лишь несколько литров во время сна — не может остановить это медленное умирание, но способен немного замедлить процесс. Прибавить несколько дней, когда мы в состоянии ясно мыслить и энергично действовать.

— Значит, мы точно будем пользоваться «английским воздухом» после Северного седла, Ри-шар? — спрашивает Жан-Клод.

— Да, а при необходимости и на Северном седле. Я не хочу глупеть, друзья мои — а эта гора всех делает глупее. И часто вызывает галлюцинации. По крайней мере, выше третьего лагеря у подножия ледопада. В двадцать втором я четыре дня поднимался с четвертым человеком в связке… несуществующим человеком. Использование кислорода, даже в небольших дозах, днем и ночью, немного ослабит смертельно опасное оглупление. Надеюсь, в достаточной степени, чтобы дать нам шанс подняться на вершину и найти останки Бромли.

Не думаю, что Реджи удалось полностью убедить его, но разве у нее есть выбор? Она всегда знала, что главная цель Дикона — а также Жан-Клода и моя — состоит в покорении вершины (хотя за последние два дня болезни я стал сомневаться в возможности достижения этой цели). Ей остается лишь верить, что мы постараемся найти Перси по пути туда и обратно — если «обратно» будет.